"Александр Больных. Руки вверх, мистер Гремлин! ( КГБ #1)" - читать интересную книгу автора

станут разбираться что к чему - их дело обеспечить нравственное здоровье
экипажа. Истрепавшиеся нервы, неумеренное потребление спиртного, внешние
причины - это лихих эскулапов не занимает. Их дело - лечить. Спишут и
разговаривать не станут.
Борьба с призраками не всем оказалась по силам. Тем более, что
видения были страшненькими. Это было чудовище, напоминающее собаку, но
громадное, много больше любой собаки. Никогда земля не рождала подобного
демона - из пасти он выдыхал пламя, глаза метали искры, он весь светился
призрачным светом.
Первым пострадал часовой у продуктового склада. Он расстрелял в
собаку, предпринявшую нападение на пост все три имевшихся магазина, не
причинив ей ни малейшего вреда. Видя, что зверь неумолимо приближается, он
влез в холодильник с мороженой рыбой. Когда примчался разводящий
привлеченный стрельбой, часовой ни за что не хотел выпускать из рук
мороженого палтуса, утверждал, что плывет в Америку, и нет на свете силы,
которая заставит его выпустить из рук спасательный круг.
Следующим оказался дежурный штурман. Когда в созвездии Большого Пса
ему привиделась не воображаемая, а вполне реальная собака, он горько
заплакал, объявил по громкой связи всей станции что, разумеется, глубоко
виноват, но умоляет всех простить его. В детстве он обидел щеночка и
сейчас идет искупать свою вину. Его успели перехватить в выходном тамбуре,
когда он рвался в открытый космос, не одев скафандра.
После этого случаи пошли обвалом. Врач станции заказывал пятикратную
норму транквилизаторов, а в результате был заподозрен в тайном пристрастии
к наркотикам и списан. Петров не смог его отстоять, и сейчас они остались
даже без врача, совсем беззащитные...
Я не Зибелла и бросаться в бой безоглядно не собирался.
Отговорившись, что утро вечера мудренее, мы отправились в свою каюту и
учинили гофкриксрат.
Сначала, как в подобных ситуациях бывает, пошли предложения "в
порядке бреда". Не буду их перечислять, потому что сам до сих пор краснею,
вспоминая. Отмечу лишь, что особенно усердствовал Зибелла. Горностаю явно
хотелось развить успех, достигнутый на космодроме и хоть частично
восстановить свое реноме. Ведь Ерофей, а не он, проявил находчивость.
Но в конце концов мы перешли к серьезному разговору.
- Что будем делать? - спросил я у Ерофея.
Тот пожал плечами.
- Пока не знаю. Предлагаю выполнить обычные ритуалы очищения, а уж
позднее, если выяснится, что они не подействовали, изобретать что-то
новое.
- Хорошо, - согласился я и приказал Петрову явиться ко мне в каюту.
Полковник не заставил себя ждать. Ерофей оглядел его с головы до ног,
сурово хмурясь. От неласкового приема у командира станции сразу задрожали
колени.
- У вас обереги есть? - прокурорским тоном осведомился домовой.
- Ч-чего? - поперхнулся полковник.
- Обереги.
- Не знаю таких. Уставом не предусмотрены. - Вид у Петрова был
совершенно жалкий.
- Амулеты попросту, - поморщился Ерофей.