"В.Болдырев. В тисках (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

царем станешь.
- У чукотских ерымов, Костя, были и русские жены, и нет ничего
удивительного, если у меня в жилах потечет королевская кровь. Впрочем, шутки
в сторону. Ну что ж, подарим Тальвавтыну ожерелье Чандары, а?
- Не вздумай отдавать старому хрычу, пока оленей не продаст, - стукнул
кулачищем Костя.
Столик Энгели скрипнул и зашатался.
- Красиво... - тихо произнесла по-чукотски Геутваль, осторожно
коснувшись ожерелья смуглыми пальчиками.
В стойбище к Тальвавтыну решили ехать не откладывая, втроем с Костей и
Гырюлькаем. Костя с Ильей отправились чинить легковую нарту к предстоящей
поездке, Гырюлькай и Тынетэгин - ловить ездовых оленей. Энгели хлопотала в
чоттагине. Мы с Геутваль остались в пологе одни.
После вчерашнего признания Геутваль была грустна и молчалива. Я сказал
девушке, что хочу о многом с ней поговорить, но плохо знаю чукотский язык и
боюсь, что она не поймет меня как следует.
Геутваль взволновалась и заявила, что она хорошо понимает мой разговор
и постарается понять все, что скажу.
Я взял ее маленькую, шершавую ручку - она потонула в моей ладони - и
сказал, что люблю ее, как брат любимую сестру, что мне приятно оберегать ее
от всех бед и опасностей, что я всегда буду дружить с ней, но далеко-далеко
на Большой земле у меня есть невеста и мы любим друг друга, что ее зовут
Мария, она уехала два года назад с Омолона на материк и я очень скучаю о
ней.
Из нагрудного кармана я извлек свой талисман - портрет в овальной
рамке - и долго растолковывал, что это бабушка моей невесты, когда она была
молодая, и что Мария очень похожа на нее: "Портрет - все равно Мария".
Растолковать все это было очень трудно, приходилось долго подбирать
незамысловатые чукотские слова. Но Геутваль кивала черноволосой головкой и
как будто все понимала.
Осторожно она взяла миниатюрный портрет, написанный акварелью. Долго и
пристально разглядывала бледнолицую незнакомку в бальном платье, с большими
печальными глазами и наконец тихо проговорила:
- Хорошая твоя невеста, умная...
Потом сказала, что сгорает от стыда и просит выбросить из головы
вчерашний ее разговор. Меня поразил живой ум и необычайный такт чукотской
девушки.
Геутваль спросила, где сейчас Мария и что она делает.
Объяснить это было еще труднее.
- Понимаешь, Мария уехала далеко-далеко, в свою родную страну - в
Польшу. И делает так, - невольно вырвалось у меня, - чтобы поляки и русские
были братьями и никогда больше не ссорились...
Геутваль, волнуясь, пылко воскликнула:
- Я не умею, как сказать: всем людям надо стать братьями! И чаучу, и
русским, и полякам. - "Полякам" она произнесла с чукотским гортанным
акцентом и совершенно покорила меня.
Геутваль взволнованно замолкла. Подумав, она спросила, как маленький
следователь:
- Почему твоя невеста так далеко уехала без тебя и вернется ли она к
тебе?