"Наталья Болдырева. Вирус " - читать интересную книгу автора

на вторую попытку? Что если их первенец погиб, к примеру, от несчастного
случая? Этого, впрочем, не знала и сама врачиха - у неё ведь не было ни
отчества, ни фамилии. Родители ничего не передали ей по наследству... не
исключая и гражданского долга.
Юрий не смог сдержать досаду, с силой захлопнул дверцу утилизатора. На
столе остался лишь мелкий мусор.
Врачиха подняла взгляд и улыбнулась ему широко.
- Как мои анализы? - спросил он.
- Великолепно, - ответила она. - И не стоит так переживать из-за
работы. Вы уже вполне можете устроиться куда-нибудь, где зарплата будет
повыше, а отчисления в счет гражданского долга - пониже. Вам пора думать о
будущих детях.
- Тогда я, пожалуй, пойду, - ответил он, едва контролируя себя, и вышел
из кухни.
В зале бурчал визор, а мальчишка сидел на пороге спальни, одним глазком
присматривая за спящим писателем.
- Скажи Райслингу, - задержался Юрий, - что моё предложение остается в
силе, и я зайду ещё через недельку.
Пикник для него был безнадежно испорчен.

Неделя прошла буднично, а потому - совершенно незаметно. Один день
ничем не отличался от другого.
Зато по ночам ему снился Райслинг. Он был похож на Виталия Дольского -
в длиннополом халате, с повязкой на глазах. Юрий всё тянул его прочь от
реактора, чувствуя жар тщедушного тела, а из-под повязки по каплям стекала
вода. То ли таял завёрнутый в тряпицу лед, то ли слепой певец плакал.
От этих снов Юрий и сам просыпался в холодном поту. Стуча зубами,
покидал кокон, принимал ионный душ и лишь тогда слегка успокаивался.
Получасовая разминка и небольшая пробежка по цветущим садам родного
пригорода - интерактивным, сгенерированным в режиме реального времени -
успокаивала его окончательно.
Когда через полтора часа после пробуждения он покидал каюту и
отправлялся в кубрик, приветствовать команду, шаг его был чёток и твёрд. Они
завтракали вместе и вместе выходили к посадочному модулю - встречать челнок
с Земли.
Перегрузка при старте, затем невесомость - группка туристов,
спускавшаяся по трапу, выглядела бледно. А порой даже зелено. Но каждый раз,
стоило ему показаться на дорожке, ведущей к трапу, ропот умолкал.
Он шел, в аспидно-черной, с искрой форме, будто бы сам был космосом.
Кончики пальцев в тонкой белой перчатке чуть-чуть касались козырька фуражки,
и он сдержанно приветствовал их. О! Это производило впечатление. Уже никто
на Земле не носил формы. Уже никто на Земле не говорил так.
Он продумывал эту речь годами, каждый раз неуловимо меняя и находя в
этом особое, горькое удовольствие. Ведь еще никто не возвращался в
Луна-Сити, чтобы услышать её во второй раз.
Юрий Юдин был пилотом лунного трамвайчика. Ему нравилось возить людей
на Луну, и никогда - обратно.
Он как раз думал об этом, глядя, как спешат подняться на борт, занять
свои места поскучневшие после многочасовой экскурсии люди. Косясь через
открытую дверь в салон, он ослабил узел галстука. Две трети мест пустовало,