"В.С.Бойко, И.П.Веревкин. Испытание воли (fb2) " - читать интересную книгу автора

НА СЕВЕР ДАЛЬНИЙ

День отъезда выдался ясный, солнечный, не по-мартовски теплый. Казалось, даже природа после суровой и жестокой зимы решила тепло проводить воинов в далекий край. С утра летчики и штурманы получили в штабе полетное задание. Маршрут пролегал в Заполярье.

Еще раз тщательно осмотрев машины, экипажи заняли свои места. Взвились над командным пунктом сигнальные ракеты. Один за другим взревели двигатели. Последний раз прорулили по московской земле, подтягиваясь в установленном порядке к старту.

Первым взлетел командир полка майор А. В. Жатьков. За ним парами поднялся весь полк. Построившись в две колонны, прошли строем над аэродромом и взяли курс на север.

В том же направлении ушел эшелон с личным составом, полковым имуществом.

Несколько часов продолжался полет по незнакомому маршруту. Вот широкой снежной лентой по серому фону сплошного лесного массива устремилась на Север большая река. Лед еще скрывает ее величавость и могущество, то карта подсказывает масштабы реки и самого края, который она пересекает. Почти на весь путь она стала надежным ориентиром.

Вскоре экипажи увидели продолговатый, возвышающийся над ледяным покровом остров. Четко выделялась прямая, укатанная полоса. Это был промежуточный аэродром, на котором полку предстояла посадка.

Майор А. В. Жатьков дал команду перестроиться в пеленг, рассредоточиться и заходить на посадку парами, с минимальным интервалом между ними. Несмотря на поземку, пары одна за другой выдержали интервалы и благополучно приземлились. Командир сел последним.

Зарулив по сигналам стартовой команды на указанные стоянки, прилетевшие впервые ступили на северную землю. Отсюда предстоял перелет на аэродром достоянного базирования в Заполярье.

Но вылет, назначенный на послеобеденное время, не состоялся: разыгралась метель — и не на день, а на неделю.

…Шел март 1942 года. Выиграв битву за Москву, советские войска организовали наступление. Большую помощь в боевых действиях наземным войскам оказывала авиация, в числе которой активно участвовал 6-й корпус ПВО Москвы. В его составе сражались летчики 208-го и 95-го авиационных полков. Отстояв московское небо, они переключились на бомбовые и штурмовые удары в тылу врага.

В напряженных воздушных боях авиация теряла людей и машины. К середине января в 208-м полку осталось в строю менее трети самолетов. Командующий корпусом принял решение отправить полк в тыл для получения авиационной техники и пополнения личным составом. Произошла и реорганизация подразделений: 208-й полк влился с экипажами и самолетами в состав 95-го авиационного полка.

Пополнение приняли радушно. Летчики обоих полков не раз участвовали в совместных вылетах на врага, много слышали друг о друге. В день прибытия пополнения с летчиками беседовали командир полка майор А. В. Жатьков и комиссар Н. Е. Россов. Обстоятельно с каждым знакомясь, они присматривались к новичкам: ведь теперь это был единый боевой коллектив.

— Какие есть вопросы? — спросил майор Жатыков.

— Разрешите? Лейтенант Стрельцов, — поднялся стройный, среднего роста крепыш с открытым, веселым взглядом. Майор видел его и в соседнем полку, и среди своих экипажей. Слышал о его любознательности, настойчивости в освоении техники и тактики воздушного боя.

Получив разрешение, летчик сказал:

— Я несколько раз летал ведомым у старшего лейтенанта Пузанова. Прошу вашего разрешения постоянно летать с нам в паре.

— Ваше желание одобряю, — ответил командир. — Когда экипажи лучше знают друг друга, больше взаимопонимания у них и в бою. Направим вас в звено Пузанова. Летчик он хороший и воздушный боец замечательный Пузанов искренне обрадовался новому экипажу своего звена. Это уже была обстрелянная молодежь: на счету экипажа Стрельцова имелось около 30 боевых вылетов. Старшему лейтенанту Льву Пузанову Виктор Стрельцов не просто нравился, он уважал его. Это чувство по отношению к молодому пилоту пришло к опытному, рассудительному летчику после того памятного боя, в котором Стрельцов сбил первый фашистский самолет.

Пара Пузанов — Стрельцов тогда вышла первой.

Погода была по-ноябрьски пасмурной. Плотные облака снижали видимость и облегчали противнику подход к цели. Наши истребители должны были помешать ему прицельно сбросить бомбы.

Долгое время барражирование проходило спокойно. На станцию подходили и уходили тяжелые эшелоны, а в небе не появлялся ни один фашистский самолет. Время барражирования близилось к концу. Стрельцов сказал своему штурману лейтенанту Кравцову:

— Видать, погода для фрицев трудновата. Так и дойдем домой, проутюжив впустую три с лишним часа.

Вдруг ведущий дал короткую очередь, что означало сигнал. «Внимание, вижу противника». Начал разворот. Стрельцов не отставал. Из облаков выскочило звено «Ю-88» и легло на боевой курс. Но Пузанов уже вывел самолет на сближение и пошел в лобовую атаку, передав своему ведомому:

— Атакую, ваше место слева! Берите второго.

Самолеты быстро сближались.

Фашисты не выдержали лобовой атаки. Первым бросился наутек левый ведомый фрицев. Он сбросил бомбы в лес и нырнул в облака. Остальные некоторое время шли на сближение, но потом начали отворачивать, надеясь также уйти в облака.

Пузанов внимательно сладил за противником и ждал, когда фашист возьмет штурвал на себя и полезет вверх. И только нос «юнкерса» задрался кверху, как Пузанов немедленно взял кабину летчика в перекрестие прицела и ударил сразу из всех передних пушек и пулеметов Огненные трассы мгновенно прошили «Ю-88», он задымил, резко накренился на левое крыло и, перевернувшись, пошел стремительно к земле.

— Как на горизонте? — спросил Пузанов у своего штурмана, разворашивая самолет на объект.

— В воздухе чисто, — доложил старший лейтенант Н. Н. Сова, — но нигде не видно ведомого, время на исходе, горючего только на обратный полет. Справа вижу пару самолетов Видимо, наша смена.

— Продолжай круговое наблюдение, — приказал командир штурману. — Иду на сближение с парой.

Вскоре Пузанов увидел условные сигналы. На смену пришла новая пара. Покачав им на прощанье крыльями, он взял курс на свой аэродром.

Вою дорогу тревожила мысль: почему ведомый не вернулся к объекту? Где он? Хорошо, если ушел домой. Молодой, неопытный, в горячке боя мог и забыть, что обязан возвратиться в строй и идти на свой аэродром только с ведущим.

Вот показался аэродром. Произведя посадку, Пузанов с горечью увидел, что стоянка лейтенанта Стрельцова пуста.

Выйдя из самолета, он спросил дежурных техников:

— Стрельцов сел уже?

Кго-то ответил:

— Вы первый сели.

Пузанов и Сова бросились на командный пункт к руководителю полетов.

Ответ был все тот же: «Стрельцов пока не садился».

Прошло еще несколько минут. Руководитель полетов все чаще посматривал на часы: горючее на исходе, а Стрельцова все нет и нет.

Вдруг послышался гул моторов. Над лесом показался самолет. Все вздохнули: свой, «ПЕ-3» — значит, Виктор.

Чем ближе был самолет, тем больше удивлялись присутствующие какому-то невероятному крену. Шел к летному полю он под углом 90 градусов, и с ходу начал снижение на посадку, странно вздрагивая. Четко уже видны шасси, еще миг — и летчик взял штурвал на себя, а до земли еще было 5 — 10 метров . Все, кто находился на аэродроме, так и ахнули: впереди была стоянка самолетов, дежуривших в полной готовности. Вот-вот свой же самолет врежется в боевые машины. Руководитель полетов только и успел крикнуть:

— В своем ли он уме?

Но в этот момент «ПЕ-3» коснулся земли, несколько раз подпрыгнул, как стрекоза, и, сделав невообразимого «козла», с остановленными моторами застыл на месте буквально в метре от ближайшего самолета.

К нему бежали все, кто был на аэродроме. Что случилось?

Кабина не открывалась, никто из самолета не выходил.

Механики сами открыли кабину, и многое сразу стало ясно. В кабине стонал штурман Кравцов, на израненных руках у него лежал без сознания летчик.

Их осторожно вытащили на поле. У лейтенанта Стрельцова лицо было неузнаваемо: на лбу сильно кровоточила большая рана, глаза залиты кровью, над бровями и переносицей обрывки кожи.

Подошла санитарная машина и увезла обоих в медицинский пункт. С ними уехали Сова и Пузанов. Все с нетерпением ожидали их возвращения. Как только они вернулись, их обступили плотным кольцом.

— Можете поздравить, — сказал штурман. — Виктор сбил первого стервятника. Врачи привели его в чувство и обещают скоро вернуть в строй. Кравцов ранен несколько серьезнее, но опасного ничего нет. К новому году должны уже летать.

Подробности случившегося сообщил Пузанов. Стрельцов атаковал второго «юнкерса» с левого разворота и поджег его левый мотор. Немец попытался уйти в облака, но не хватило мощи, и его потянуло вниз. Виктор неотступно следовал за ним и несколькими очередями повредил левую плоскость. Набирая скорость, «юнкерс» несся к земле. Сопровождая его до конца, чтобы не позволить уйти на бреющем, Стрельцов, видимо, оказался в прицеле фашистского стрелка-радиста, и тот полоснул последней в своей жизни очередью Разрывной снаряд попал в кабину. Многочисленные осколки металла впились Стрельцову в щеки, веки, лоб. Кровь залила глаза. Привычным движением штурвала Стрельцов все же вывел самолет в горизонтальный полет.

— Игорь, — крикнул он штурману, — я ничего не вижу!»

Ответа не было. «Игорь убит», — пронзила Виктора мысль.

Его правая рука скользнула со штурвала, чтобы нащупать штурмана. Машинально поправив ларингофоны, Стрельцов вдруг обнаружил, что шнур перебит. И в этот момент с радостью ощутил рядом дыхание штурмана, услышал его крик:

— Как ты ведешь самолет? Смотри за курсом, так ведь недолго и за линию фронта перемахнуть. Захотел к фрицам в гости?

Когда Стрельцов повернулся лицом к Кравцову, тот отшатнулся Стрельцов крикнул ему:

— Игорь, я ничего не вижу! Но самолет вести на свой аэродром надо. С парашютом прыгать нам нельзя, малая высота. Садись рядом и будешь кричать мне на ухо, куда вести. Мы должны сесть у себя дома, иначе погибнем.

Кравцов продвинулся к нему вплотную.

— Веди, командир, — сказал он. — У меня осколок в правом глазу, и нам на двоих всего один мой левый глаз да две твои руки. У меня обе повреждены, штурвал держать не могу.

— Как удалось довести и посадить самолет, это известно лишь им одним, — сказал Пузанов. — Только необыкновенная сила воли и мужество спасли им жизнь в безвыходном положении. У этих ребят в скором времени многим из нас не стыдно будет поучиться.

И вот они снова вместе — командир звена Пузанов и его ведомый Стрельцов Напряженные, полные тревог вылеты ложились короткими записями в разделе летной книжки:

Скупые строки рождали общий итог. К концу января на личном счету лейтенанта Стрельцова числилось уничтоженных 2 железнодорожных эшелона, 39 автомашин с войсками и боеприпасами, 9 танков и много других целей.

К тому времени советские войска под Москвой прочно закрепились на занятых рубежах, установилось относительное затишье.

В морозном и суровом феврале воздушная разведка объектов врага стала важнейшей задачей летчиков 95-го авиационного полка дальних истребителей. Сотни вылетов на разведку совершили они, глубоко забираясь во вражеский тыл и доставляя оттуда ценные сведения. Летали в одиночку. Часто подвергались обстрелу зенитной артиллерии, схватывались с немецкими истребителями.

Несколько таких вылетов на воздушную разведку совершил и экипаж Виктора Стрельцова.

…В начале марта в часть поступил приказ направить 95-й истребительный авиационный полк в Заполярье для выполнения задания государственной важности — прикрытия союзных караванов судов на северном морском театре.

Наступала весна, а с ней приближалось начало второй военной арктической навигации. Уже осенью 1941 года северные порты Советского Союза с портами Англии и Исландии связал транспортный морской путь. По этой магистрали страны антигитлеровской коалиции осуществляли между собой основные военно-экономические связи, включая и поставки вооружения для советских войск по ленд-лизу. Северный путь был самым коротким, то и самым опасным. Он проходил по суровым Северному, Норвежскому, Баренцеву морям, здесь постоянно патрулировали корабли и самолеты противника, базировавшиеся в портах и на аэродромах севера Европы.

Сложные условия плавания караванов транспортных судов по этому маршруту требовали надежной боевой охраны как на воде, так и в воздухе. Ответственность за безопасность конвойных рейсов в своих зонах несли британское адмиралтейство и командование Северного флота.

95-й истребительный полк, прибывший в Заполярье, стал одним из авиационных подразделений военно-морского флота, который нес охрану неба над Белым и Баренцевым морями.

К концу марта полк полностью сосредоточился на аэродроме назначения.

Здесь еще вовсю хозяйничала зима с метелями и морозами. На обочинах аэродромных дорог сугробы напоминали стены огромных тоннелей. Но все это сгладилось теплой встречей с североморскими летчиками, которые вели непрерывные и тяжелые бои с превосходящими силами врага. Они искренне радовались пополнению.

Многоцелевое назначение самолета «ПЕ-3», его высокие боевые качества, а также богатый опыт летного состава, приобретенный на фронтах Великой Отечественной войны, значительно усиливали боевые возможности ВВС Северного флота, имевших до прибытия пополнения в своем составе два истребительных полка. Бомбардировочная авиация была представлена эскадрильей «ПЕ-2», входившей в один из истребительных полков.

95-й авиаполк перебазировался скрытно. Фашисты не узнали о его появлении, и это дорого им стоило.

Сразу же экипажи приступили к детальному изучению района будущих боевых действий. Командир полка предупредил: к полетам будут допущены только те, кто на «отлично» сдаст экзамен на допуск к самостоятельным вылетам в новом районе.

Тяжелая воздушная обстановка в Заполярье настоятельно требовала сократить сроки ввода в боевой строй вновь прибывших.

Планировалось провести двухнедельную подготовку на земле, прежде чем вылетать на маршруты.

Трудностей встретилось немало. Предстояло решать совершенно новые задачи: прикрывать корабли в море. Летчики и штурманы не только не умели обнаруживать цели на море, но и ориентироваться над безбрежными морскими просторами. Инженерам и техникам также требовался определенный опыт по эксплуатации самолетов и оружия в сложных северных условиях.

Сам аэродром представлял собой небольшую продолговатую площадку, стиснутую со всех сторон скалистыми сопками. С такого поля, не имея соответствующих навыков, взлететь еще можно, а вот сесть не так просто. Поэтому вначале пришлось воевать не с немцами, а с природой — противником не менее коварным и опасным.

Часами боролись летчики со снежными заносами, вьюгами, ожидая прояснения. Первое время удивлялись: бушует стихия, в метре ничего не видно — и вдруг затишье, тихо и ясно, видимость отличная. А через десяток минут аэродром опять закрывало. То туман наползал с залива или низин между сопками, то неожиданно налетал снежный заряд.

Вот эта неустойчивость, мгновенная изменчивость метеоусловий представляла наибольшую опасность. Взлетит самолет при нормальной погоде, подходит к аэродрому — посадки нет. Летчик не видит ни сигналов, ни ориентиров. Сесть некуда, под плоскостями толпятся сопки и острые скалы. Даже снизиться до бреющего, чтобы попытаться сориентироваться, опасно: можно врезаться в вершину горы. И кружит самолет в районе аэродрома, ловит миг, когда прояснится, чтобы зайти на посадку. В таких условиях требовались выдержка, особое летное мастерство, чтобы преодолеть препятствия и освоиться с капризами заполярной погоды.

В числе первых освоил полеты в сложных условиях Севера экипаж Стрельцова.

Уверенно выдержав проверку на земле, Виктор и его штурман Игорь Кравцов получили разрешение «сходить в море». И хотя это еще был только полет за лидером, радости не было предела.

Утром пораньше отправились на аэродром. Первым их встретил механик старший сержант А. Д. Дементьев. Как всегда, доклад был краток:

— Товарищ командир! Машина к вылету готова!

Стрельцов и Кравцов поздоровались с механиком, осмотрели самолет. Виктор неожиданно спросил:

— Саша, как работают моторы?

— Как часы, командир. Можете не сомневаться, всю ночь подогревал. Запустятся мигом.

— Спасибо, Саша. Я и не сомневаюсь. Но ведь полет необычный. Волнуюсь вдвойне.

Летчик и штурман заняли свои места. Набирая обороты, с шумом рассекали морозный воздух винты, которые вскоре слились в сплошной вращающийся диск.

Рядом прорулил, трижды мигнув аэронавигационными огнями, «ПЕ-2». Это был их лидер. Приглашая за собой на старт экипаж соседнего полка, он, не останавливаясь, вырулил на полосу и пошел на взлет.

Виктор и Игорь услышали в наушниках свой позывной и долгожданное «Разрешаю взлет».

Взлетели легко и уверенно.

Набирая высоту, последовали за лидером. Пристроились к нему. Самолеты перешли в горизонтальный полет. Над головой, едва не касаясь машины, расстилалась оплошная белая пелена облаков. С земли они были темно-синие, а вблизи — белые. Такую плотную облачность экипаж не часто, но встречал ранее в других районах.

Куда интереснее было внизу. Открылись гряды сопок. Более высокие из них прорезали снежную гладь черными глыбами скал. Осмотревшись, Виктор и Игорь стали различать разной формы белые пятна среди тор. Догадались — озера. Их поверхность отличалась ровным покровом.

Пересекли узкий, врезавшийся между гранитными берегами залив и повернули вдоль противоположного берега на юг. На карте он выглядел обычно синей полоской. О нем, Кольском заливе, говорили много, а вот видели впервые. На левом берегу залива между горами и водой раскинулся город. Так вот он какой!

Стрельцов, наблюдая за землей и воздухом, изредка поглядывал на Игоря. Штурман непрерывно смотрел то вниз, то на карту, сосредоточенно что-то прикидывая и высчитывая. Виктор знал — Игорь занят своим штурманским делом и вряд ли многое замечает. Сам он сегодня в полете чувствует себя свободнее. Впереди идет опытный экипаж, только следуй за ним и наблюдай. Оттого и рассматривает внимательно все вокруг, не спуская глаз с горизонта. Здесь в любой момент может появиться враг.

В стороне прошли две пары краснозвездных ястребков. Они закружили по ярусам. Виктор догадался — соседи-гвардейцы вышли на барраж в зону. Возможно, для их безопасности они утюжат небо, чтобы в нужную минуту прийти на помощь.

Пройдя вдоль залива, повернули к городу. Обогнули его с севера. Издали Виктор видел, как сильно разрушен Мурманск. До этого летчики соседних полков рассказывали о непрерывных массированных налетах гитлеровских бомбардировщиков на деревянный город. Сотни фугасных, тысячи зажигательных бомб сбросили стервятники на жилые дома и промышленные предприятия. Вид сожженного и разрушенного Мурманска больно сжал сердце.

Город остался позади. Теперь уже шли вдоль другого берега залива. Внезапно скалы словно бы расступились и открылась величественная панорама моря. В стороне проплыли высокие обрывистые берега продолговатого острова.

— Остров, — уточнил штурман. Стрельцов уже знал, что это их главный ориентир при подходе к аэродрому с моря.

Дальше шли на Север над бескрайними морскими просторами. С высоты трудно было представить, что происходит на его поверхности. Но Виктор безошибочно определил, что море неспокойно: крупная серая чешуя — это перекаты волн.

Уже на обратном маршруте, у входа в Кольский залив, на темно-зеленом фоне Стрельцов увидел продолговатый серый силуэт. Чем ближе подходили, там четче вырисовывался корпус корабля.

— В такую коробочку не так просто попасть, — подал голос Игорь.

— Ничего, это только первое впечатление. Приглядимся. По танкам били, а здесь все-таки покрупнее габариты.

На подходе к аэродрому лидер уступил дорогу. Виктор сам вышел на посадочный. Приземлил машину точно по правилам.

Вскоре оба были на командном пункте. Туда же прибыли штурман и летчик лидера. Высокий худощавый капитан в ладной морской форме доложил командиру, Герою Советского Союза майору Б. Ф. Сафонову:

— Товарищ майор! Задание на полет выполнил. Ведомый уверенно чувствует себя в воздухе. Можно выпускать.

Затем Стрельцов и Кравцов по карте, по своим наблюдениям рассказали о пройденном маршруте, основных ориентирах, подходах к аэродрому. Сафонов и Жатьков внимательно выслушали доклад экипажа. Сафонов одобрительно поддакивал, кое-где поправлял. Чувствовалось, что весь маршрут он знает наизусть.

Потом сказал Жатькову:

— Анатолий Владимирович, пусть завтра слетает у меня ведомым. Погляжу, как пойдет за истребителем. Справится с задачей — уверенно выпускай на боевое. Нечего засиживаться.

Стрельцов не сразу понял, что оказал Сафонов.

А когда командир полка отдал распоряжение включить экипаж Стрельцова на полеты, даже не поверил.

В эскадрилье Виктор не мог скрыть своей радости.

— Смотри, не потеряй Сафонова в воздухе. Тогда тебя придется искать всем полком, — острили однополчане.

Виктор отшучивался, но к вылету готовился еще более тщательно, чем накануне.

Метеорологические условия в тот день оказались идеальными. От взлета до посадки сопутствовала устойчивая погода. Проглядывавшее сквозь тонкий слой облаков солнце рассеивало дымку. Видимость была прекрасной.

После полета Виктор получил от самого Сафонова весьма высокую оценку…

Вслед за ним приобретали навыки полетов над морем и другие экипажи. Большую помощь новичкам в освоении неба Заполярья оказали летники гвардейского истребительного авиационного полка, их командир Борис Феоктистович Сафонов.

Через десять дней пребывания в Заполярье командир доложил командованию о готовности полка.

Перед вылетами часть посетили командующий Северным флотом вице-адмирал А. Г. Головко, член Военного совета дивизионный комиссар А. А. Николаев и начальник политуправления дивизионный комиссар Н. А. Торик. Они рассказали об обстановке на фронте, ознакомили с особенностями боевой деятельности на северном театре, разъяснили государственную важность задач по прикрытию конвоев с воздуха.

И вот 15 апреля 1942 года первый боевой приказ: нанести бомбовый удар шестеркой по крупной военно-морской базе и порту противника в Заполярье.

Группу возглавил В. А. Куликов. Правым ведомым у него был Стрельцов. К вылету готовились, как к празднику. Помогали все, кто оставался в тот день на аэродроме.

В едином строю группа вышла на цель. Мощный заградительный огонь встал на ее пути, но авиаторы уже бывали в такой ситуации. Ведущий, умело маневрируя среди разрывов, повел группу в атаку. Первое звено основной удар направило на самое крупное судно в порту — двухтрубный транспорт, стоявший на рейде под охраной кораблей. Второе звено сбросило бомбы на причалы.

Замыкавший строй экипаж сфотографировал результаты удара. Самолеты легли на обратный курс.

Проявленные пленки подтвердили точность удара. Вскоре по поступившим разведданным стало известно, что в результате налета потоплен транспорт водоизмещением четыре тысячи тонн, повреждено несколько других кораблей, нанесен ощутимый урон причалам и портовым сооружениям.

Спустя несколько дней, 20 апреля, экипаж Стрельцова вновь отличился. «ПЕ-3» вылетел на разведку норвежского побережья с задачей нанести удар по обнаруженным одиночным кораблям противника.

На такие задания «ПЕ-3» уходили с бомбами и полным комплектом реактивных снарядов.

Внимательно осмотрели заданный район, но на море ничего не обнаружили.

— Придется везти гостинцы домой, — досадливо троившее штурман.

— Не спеши с выводами, — успокоил его командир. — Смотри внимательней. Справа осиное гнездо — Киркенес. Сейчас мы на солнечной стороне. Наблюдать за нами неудобно. Воспользуемся этим.

Показался Киркенес. Надежды оправдались: на фоне залива четко вырисовывалось транспортное судно.

Стрельцов вел самолет на приглушенных моторах. Выйдя на расстояние атаки, дал полные обороты.

— Штурман, приготовились! Если не ошибаюсь, перед нами крупный танкер. Цель вполне подходящая для наших реактивных снарядов и бомб!

Стрельцов вывел самолет на наиболее выгодную дистанцию огня и дал первый залп двумя крупнокалиберными реактивными снарядами.

Теперь слово штурману, который сосредоточился на расчетах, то и дело припадая к прицелу. Около минуты держал машину в строгом горизонтальном полете.

— Готово! — быстро доложил Кравцов. — Довернуть вправо. Так держать!.. Сброс!

Виктор привычным движением нажал кнопку сбрасывателя. По тому, как вздрогнул самолет, убедился — бомбы пошли к цели.

И тут открыли яростный огонь опомнившиеся фашисты. Сотни огненных трасс неслись навстречу самолету. Шапки разрывов зенитных снарядов возникали вокруг.

Ободряюще прозвучал голос штурмана?

— Цель накрыта! Судно горит.

Лавируя между разрывами, Стрельцов круто взмыл вверх, чтобы снова выйти на боевой курс. Для верности решил нанести еще один удар по танкеру. Но как это сделать безопаснее в зоне интенсивного противовоздушного огня противника? Нужен был сложный маневр. Крутых разворотов «ПЕ-3» зачастую не выдерживал.

Летая еще недавно в небе Москвы и встречаясь с истребителями противника, Стрельцов неоднократно убеждался, что те легко выходили из боя, пользуясь своей маневренностью и тем, что «ПЕ-3» порой терял время на разворотах. В воздушном бою успех решают секунды, и если эти секунды «ПЕ-3» легко выигрывал у фашистских бомбардировщиков, то также легко проигрывал в схватке с истребителями. Правда, фашисты обычно использовали это свое преимущество не для того, чтобы выиграть бой, а чаще всего, чтобы удрать с поля боя.

У Стрельцова родилась дерзкая мысль: уменьшить время разворота за счет применения фигуры переворота самолета через крыло. Он уже раньше думал над этим, много читал, прикидывал, проверял отдельные расчеты в полете. Мысленно отрабатывал все элементы, собираясь обсудить их с товарищами и командирами. И одновременно боялся ошибиться.

И вот наступил момент, когда раздумывать было некогда. Он видел в перевороте спасение и возможность нанести противнику смертельный удар.

Враг сосредоточил весь огонь впереди по курсу самолета. Ню Стрельцов не оправдал надежд противника, выбрав иной курс.

— Игорь, держись, — крикнул он штурману, — атакую с переворотом через правое крыло!

Летчик взял на себя штурвал. Самолет круто полез вверх. Казалось, не хватит сил удержать его в вертикальном подъеме, потемнело в глазах. Еще миг — и самолет послушно перевернулся. Разрывы вражеских снарядов остались позади.

Пока немцы переносили огонь, Стрельцов пошел в атаку на судно, над которым уже поднимался огромный столб черного дыма и пламени.

Как орел, стремительно ринулся вниз наш краснозвездный самолет на фашистский транспорт и разрядил в него весь запас снарядов. Танкер заполыхал с новой силой.

Виктор плавно вывел самолет в горизонтальный полет и на бреющем пошел в море, подальше от берега.

— Этот больше не послужит своим хозяевам, — весело крикнул Стрельцов. — Пора домой.

— Поздравляю, командир, с новым успехом в Заполярье! Не надеялся, что выберемся из этого пекла. Если бы не твой маневр…

— Игорь, следи за маршрутом. Поговорим дома о подробностях, но прошу — никому ни слова о перевороте. Надо еще хорошенько все проверить.

Посадив самолет на аэродром, Стрельцов ушел на командный пункт докладывать о результатах полета. А в это время Кравцов под смех и шутки друзей рассказывал о фейерверке, который они устроили на виду у всего Киркенеса.

Вскоре штаб части получил подтверждение о потоплении танкера с горючим водоизмещением 5000 тонн.

В тот день экипаж был именинником. Поздравлениям не было конца.

Возрастала интенсивность боевой работы. Прибавилось и трудностей: в Заполярье наступила весна, летное поле покрылось талой водой. Зато дни становились «круглее», летать можно было и в светлые ночные часы.

23 апреля Стрельцов вновь отличился при выполнении боевого задания.

С утра поступила команда подвесить бомбы и быть в десятиминутной готовности. Командир эскадрильи, возвратившись из штаба, собрал личный состав. Подъехавший майор Жатьков объяснил задачу:

— Ваша эскадрилья в составе десяти «ПЕ-3» по приказанию командующего ВВС Северного флота наносит удар по аэродрому фашистов Луостари, где базируется от семидесяти до ста истребителей. Аэродром имеет сильную противовоздушную оборону. Успех операции зависит от внезапности удара на низкой высоте.

Уточнив детали полета, экипажи разошлись по самолетам.

Ждать пришлось недолго. Сигнальная ракета взвилась в воздух. Первая пара пошла на взлет, за ней — остальные. Собравшись над аэродромом, группа взяла курс на запад.

Шли за облаками, и это, видимо, обеспечило подход к цели незамеченными.

Построившись пятерками, подошли к аэродрому с тыла. На бреющем полете две пятерки широким фронтом внезапно атаковали фашистов. Удар оказался настолько неожиданным, что зенитные средства открыли огонь лишь тогда, когда самолеты освободились от бомб.

В составе второй группы с заданием зафиксировать удар шел капитан В. А. Куликов. Но и до проявления пленки всем уже было ясно, что результаты отличные: на земле пылали десятки вражеских самолетов.

Всего один истребитель «МЕ-109» взлетел с аэродрома в момент удара.

— Виктор, — крикнул Стрельцову штурман, — «мессер» заходит в хвост самолета Куликова!

Стрельцов мгновенно оценил ситуацию: самый подходящий момент повторить маневр с переворотом и атаковать сверху фашистский самолет. Он рванул штурвал до отказа на себя и, сделав резкую горку, перевернулся через крыло, оказавшись выше и позади «МЕ-109». Немец от неожиданности растерялся и, отказавшись от атаки, бросил свой самолет вверх. Но было уже поздно. Старший сержант А. Д. Золотухин, штурман Куликова, из турельного пулемета длинной очередью прошил брюхо «мессера», подставленное ему фашистом при попытке набрать высоту.

«МЕ-109» пошел к земле и вскоре врезался в сопку. Стрельцов пристроился к Куликову. Оба самолета быстро догнали строй.

Через полчаса без потерь эскадрилья приземлилась на аэродроме. После доклада ведущего командир части поздравил экипажи с победой.

На разборе боевого вылета капитан Куликов доложил об опасности, которая грозила его экипажу, сообщив о самоотверженном поступке лейтенанта Стрельцова, занявшего очень выгодную позицию и сорвавшего атаку немецкого истребителя.

Виктору пришлось подробно объяснять суть своего маневра.

Подводя итог, командир части сообщил о том, что уничтожено на земле 16 немецких истребителей, более двух десятков повреждено, нанесен ущерб аэродромному оборудованию и взлетной полосе.

В заключение он оказал:

— — Маневр лейтенанта Стрельцова нов и оригинален. Но применять эту фигуру летному составу, пока не изучим ее в деталях, не убедимся в ее надежности, запрещаю. Лейтенанту Стрельцову приказываю изложить свои соображения в рапорте по команде.

Всем экипажам, участвовавшим в нанесении удара по аэродрому Луостари, командование объявило благодарность. На боевой счет части было записано еще 17 немецких самолетов. Возрос и личный счет Виктора Стрельцова. Ему и Кравцову засчитали 4 фашистских самолета и 4 аэродромных автомашины.

Спустя несколько дней в составе звена старшего лейтенанта Пузанова Виктор участвовал в повторном налете на аэродром Луостари. Его экипаж снова уничтожил 4 немецких истребителя. В тот же день в групповом налете на военно-морскую базу Киркенес точным бомбометанием Стрельцов с Кравцовым разрушила причал.