"Джеймс Бойл "Секты-убийцы" (Главы из книги)" - читать интересную книгу автора

лет уже стала очевидной. Но несмотря на все уроки, преподанные властям,
средствам массовой информации и широкой публике, нам еще многое предстоит
усвоить.

ЛЕТО ЛЮБВИ

В его свидетельстве о рождении было записано: "Безымянный Мэддокс".
Впоследствии он не только обретет имя, но и сделает его почти нарицательным.
К концу лета 1969 года страшные слухи будоражили всю округу, но в
заголовки газет они попали лишь знойным утром 9 августа, когда стало
известно об убийствах на уединенной вилле в горах, неподалеку от Бел-Эр,
там, где Бенедикт-каньон спускаетс к Беверли-хиллс.
Уинифрид Чапман, приходящая прислуга, первой заподозрила неладное,
когда около восьми утра, как обычно, пришла на работу в дом под номером
10050 по Сьелоу-драйв. Над металлическими воротами болтался перерезанный
телефонный провод. Поскольку вредитель явно не пытался замести следы, она не
придала особого значения увиденному, подумав, что, может быть, это
телефонный мастер недоделал свое дело и ушел. Она подобрала утреннюю газету
и открыла калитку.
Но за воротами, на ухоженной зеленой лужайке, она обнаружила еще одну
странность - припаркованный в конце подъездной аллеи старый белый седан
"рэмблер", передние колеса которого так глубоко вдавились в землю, как будто
машина резко затормозила. Обычно сюда приезжали на дорогих, большей частью
иностранных машинах - лоснящихся "мерседесах" и "феррари", а не на таких
неуклюжих "рэмблерах". Войдя в дом, миссис Чапман сразу прошла на кухню, где
она обычно начинала свой рабочий день. Обитатели виллы - люди кино -
просыпались поздно, и полная тишина в этот час была явлением привычным.
Горничная поднесла к уху телефонную трубку - проверить, есть ли гудок.
Телефон молчал.
И тут она заметила кровь: маленькую лужицу, блестевшую на дорогом
итальянском кафеле, которым был покрыт кухонный пол. Нахмурившись, горничная
проследила взглядом тонкий кровавый след, тянувшийся из кухни в столовую и
дальше - в гостиную. Идя по этому следу, она наткнулась на два пропитанных
кровью банных полотенца, скомканных и брошенных возле кушетки.
Солнечный свет пробивался в комнату: дверь, ведуща в сад, была
приоткрыта. Горничная кинулась было закрыть ее, но так и застыла на месте. А
потом закричала. По всей двери кто-то широко намалевал слово СВИНЬЯ. Кровью.
Горничная выбежала в сад - там, на траве, за невысокой живой изгородью,
лежали два трупа. Одним из убитых был мужчина, на вид чуть больше тридцати.
Его одежда: джинсы-клеш, малиновая рубашка, модные ботинки - была вся в
крови, на теле - глубокие порезы, голова пробита. Рядом с ним, в
окровавленной ночной рубашке до пят, лежала черноволоса женщина лет двадцати
пяти с жестоко изрезанными руками и ногами.
Похоже, спастись от случившейся здесь бойни не удалось никому.
Бросившись назад в дом, горничная обнаружила в гостиной труп хозяйки дома,
красавицы-блондинки на девятом месяце беременности. Одетая только в трусики
и лифчик, она лежала скорчившись рядом с камином, изрезанная с головы до
ног. Ее хрупкую шею захлестнула веревочная петля, конец веревки,
переброшенный через деревянную потолочную балку, туго стянул шею другой
жертвы - исполосованного ножом мужчины в голубой рубашке и белых брюках.