"Никита Богословский. Три НФ рассказика: Эйнштейн в опасности, Веселящий газ, Очевидное, но вероятное (Наука и жизнь 1991, № 2)" - читать интересную книгу автораготовят, на наши с тобой действия в темноте зрительного зала никто и не
посмотрит... Рано утром, пробравшись в пустующий, темный зал, друзья пристроили баллончик в незаметном, укромном местечке дальнего угла партера. Зафиксировали точно площадь действия газа, чтобы, не дай бог, не задел артистов, определили высоту его распространения по среднему параметру зрительских носов, установили часовой механизм на 19. 13 - время, в которое, по расчету драматурга, должен начаться первый смех, перевели шкалу деления на "искренний, добродушный", и Роман Плутовской, горячо поблагодарив своего друга и нежно с ним распрощавшись, остался на генералку, после которой с легким сердцем отправился в свой морской вояж... Вечером у входа в театр висело объявление: "Вследствие болезни засл. арт. Дубленко спектакль "Спагетти в макаронах" заменяется на другую премьеру театра - "Король Лир". Билеты действительны. Очевидное, но вероятное - Ну что же, дружок, опять нам довелось встретиться? - Поверьте, начальник, не виноват я ни в чем! Ну выпил я с ребятами - А что ты ни в чем не повинного прохожего бутылкой по голове ударил, так это что же, не в счет? - Да он сам был виноват, начальник. Он же первый начал. Стояли мы спокойненько в парадном, выпивали тихо-мирно в черед из горла, а он приставать начал - дескать, зачем пьянство разводите в общественных помещениях и всякое такое. А я сам травмированный, у меня на днях жена ушла и детишек забрала - вот нервы и не выдержали. Вы уж извините, начальник, больше это никогда не повторится! - Я, между прочим, от тебя эти заверения не впервой слышу. В третий или четвертый раз мы с тобой уже на эту тему беседуем, не так ли? - Да признаю я свою вину, начальник. А за чистосердечное - снисхождение. Вот, разрази меня гром, если еще хоть раз нарушу! - Ну вот что. В прошлые разы я проявлял к тебе снисхождение. Уж больно мне твою жену жалко было - она ко мне с детишками приходила, умоляла, рыдала. Но и у закона есть свои пределы гуманности. На этот раз придется тебе пятнадцать суток на физических работах потрудиться. Может, это послужит тебе уроком, одумаешься, образумишься. - Ваша воля, начальник. Только уж больно это строго - за пустяк целых пятнадцать суток. - Скажи еще спасибо, что в суд не передаем. А сейчас беседа окончена. В дежурке оформят - и на работу. ...Рабочий день кончился. Опершись на инструмент, он посмотрел в потемневшее, усыпанное мириадами звезд небо, тяжело вздохнул и размечтался: - Как это несправедливо у нас получается! Вот смотрю я на далекие звезды и |
|
|