"Эрик Богосян. Торговый центр " - читать интересную книгу автора

тротуаре. Джефф смотрел, как жар стоянки глотает Адель. Он был на краю
бездонной пропасти, и, откинувшись назад, чтобы не попасть в ее утробу,
невольно взглянул вверх. Над его головой ночное небо было раздражающе
черным, бархатным, а звезды - белыми лазерами, и они ввинчивались в его
мозг. Оранжевое сияние, которое он видел краем глаза, казалось, надвигалось
на него, - у него перехватило дыхание.
Адель была оскорблена. Печаль заполнила все ее существо. Джефф видел
это по ее лицу. Если бы его печаль могла поговорить с ее печалью, получились
бы стихи. Вместо этого она отвернулась от своей печали. Разговор свернул не
туда. Он не сказал того, что должен был сказать. Она болтала всякую чушь,
хотела его шокировать, оттолкнуть, возвести между ними стену, потому что ей
было страшно. Она не распознала в нем родственную душу.
Джефф повернулся и взглянул на торговый центр. Над красным силуэтом
здания в небо метнулся длинный язык пламени. Лизнул небо и озарил дым,
переваливающийся через крышу. Джеффу послышался бескрайний смех.
Приближались еще сирены - на этот раз полицейские и "Скорая помощь".
Надвигался хаос. Это безумие тянулось к Джеффу, пыталось его зацепить,
цепляло его. Его отчаяние сдуло ветром, словно тонкую бумажную обертку, -
смяло и развеяло. Джефф забыл, что его так огорчило.

23

У Мэла было преимущество перед всеми этими людьми: он знал, что
собирается делать, а они - нет. Он смотрел сквозь лобовое стекло и вдыхал
дым "Лаки".
Больше ничего человеку в жизни не нужно. Касаться других, вмешиваться в
их судьбу. Иначе люди просто приходят и уходят, будто никогда и не были
живыми. Кончилась черная полоса в жизни Мэла. Мэл загнал этому миру крючок в
горло, глубоко-глубоко, и подсек, и с крючка мир уже не сорвется.
И вообще, Барри - жирный, никому не нужный мудак. Барри считал себя
лучше Мэла. Это всегда было очевидно. Поэтому Мэл убил этого болтливого
мудилу, и убивать было приятно, даже если никто никогда не узнает, что это
его рук дело.
Мэл знал, что от него воняет, но ему запах нравился. Запах напоминал
ему о наркотиках, а это напоминало ему о магазине, который горел за его
спиной, и о жирном трупе Барри. Он улыбнулся. Может, жир Барри прямо сейчас
кипит, плавится, шипит, покрывается чудесной коричневой корочкой. По его
черепу прошла рябь. Может, вернуться, отрезать кусочек и съесть?
Мэл не стал обращать внимания на боль, расколовшую его правый висок.
Агония, расшатанные зубы и постоянный пот - суррогатное распятие на
фенаминовом кресте. Такова расплата.
Полицейские завернули за угол, осветили фарами мусорный бак и
обнаружили машину, в которой сидел Мэл. Остановились. Выключили фары.
Какое-то мгновение все было тихо, потом копы в целях безопасности отъехали
на двадцать футов назад. Фары, невообразимо яркие, снова включились и
осветили Мэла, ослепив его. Мэл смотрел вниз, себе на колени. Голос,
пропущенный сквозь матюгальник, выплюнул несколько слов.
- Выйти из машины, поднять руки!
Мэл помигал фарами - слышу, слышу, - открыл дверь и, двигаясь медленно
и размеренно, вылез из машины. Да, Мэл знал правила. Мудачье, дебилы. Он