"Владимир Богомолов. Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.. " - читать интересную книгу автора

- Весь перед разбит. Я же говорил: нельзя плыть!.. Дуроломы... вашу
мать! А еще начальники...
- Тихо, старшина, тихо,- шепотом уговариваю я его.
- Чего тихо? Вы уйдете, а машина разбита!
- Успокойся, ну, успокойся... - я поглаживаю его по плечу.
- Дуроломы вы припадочные, а не начальники! - объясняет он мне,
сбрасывая мою руку. - Кто же при нулевке переправляется по такой воде?! И
еще генералов посадили!.. Вашу мать... Судить вас мало...
- Америка - мать ее,- тоже тихо ругаюсь я.
- При чем здесь Америка? - шепчет старшина. - У нас бензин с водой - не
фурычит! И "семерка" фордыбачит. Похоже, она теряет способность двигаться
своим ходом.
Я спешно перебираюсь на "семерку", соскакиваю вниз и осторожно
присвечиваю узким лучом карманного фонарика с фильтром. Натужно сипит
маломощная мотопомпа, и рядом со мною солдаты касками вычерпывают воду, но
ее, тем не менее, по щиколотку. И я определяю то, что уже наверняка поняли и
знают командир и водитель машины: "семерка" обречена. Она продержится на
плаву не более 30-40 минут, и надо без промедления принять решение.
"Семерка" может нырнуть и пойти на дно - она сильно осела на нос, там
скопилось много воды.
.
Взять ее на буксир амфибией, в которой находятся командующий и командир
корпуса, я не имею права. Глубина здесь 18-25 метров, и, уходя на дно,
"семерка" перевернет и потянет пятиметровым буксирным тросом за собой
амфибию с генералами. Снять с "семерки" людей я тоже не могу: во-первых,
будет перегружена амфибия с генералами, чего допустить я не имею права, а
во-вторых, оставление поврежденного боевого плавсредства экипажем, не
выполнившим до конца своих обязанностей по спасению катера, влечет за собой
высшую меру социальной защиты - расстрел. Это мне вдолбили еще на Висле, и
сегодня, по приказу подполковника Сергеева, я в очередной раз повторил это
экипажам всех трех амфибий; поэтому не могу отдать приказ оставить
"семерку": за ее плавучесть и живучесть надо бороться до последнего.
- Все на месте? Пострадавшие есть?
- Нет солдата из боепитания,- шепотом докладывают мне.
- Чичков! - зову я. - Чичков!
На амфибии его не было. Но и на "семерке" его нет. Я уже понимаю, что
он слетел при ударе, столкновении. Утонуть он не мог. Я же заставил его
надеть пробковый жилет.
- Чичков!!! - не без отчаяния кричу я.
Но обнаружить и выловить его в бурлящей темной воде не было никакой
возможности. Оставалась слабая надежда, что он смог зацепиться за канат,
которым запасные лодки были привязаны к катеру. Пробковый жилет должен
держать его на воде.
С тяжелым сердцем, молясь всем богам, черту и дьяволу о том, чтобы
доплыть и дотянуть генералов и свой взвод до берега, я перебираюсь на
амфибию.
Кажется, прошла целая вечность, пока, тихо урча, амфибия по размокшему
вязкому грунту не выбирается медленно на берег, прямо на светлячок маяка.
"Семерку" прибило к берегу метрах в трехстах ниже.