"Владимир Богомолов. Момент истины (В агусте сорок четвертого...) (Главы 1-50)" - читать интересную книгу автора

Оглянулся - никого. Прислушался - меня определенно кто-то догонял. Сдвинув
на ходу предохранитель "ТТ", я сунул пистолет в брючный карман и, выбрав
подходящее место, мгновенно спрятался за кустом.
Вскоре я увидел того, кто торопился мне вслед. По орешнику быстро шел,
почти бежал черноволосый горбатый мужчина, приземистый, тщедушный, лет
сорока, в ис-
трепанном пиджаке и таких же стареньких, с большими заплатами на коленях и
сзади брюках, заправленных в грязные сапоги.
С этим крестьянином я беседовал не далее чем час назад в его хате,
где, кроме него, в тот момент находились еще две женщины, как я понял,
жена и теща. Я заметил, что перед моим приходом у них что-то произошло,
ссора или серьезная размолвка. В лицах у всех троих проглядывала какая-то
встревоженность или расстройство. У женщин, особенно у старшей, были
красноватые, с припухшими веками, явно заплаканные глаза. Сам горбун
смотрел с плохо скрываемой боязнью; он говорил по-польски, отвечал
односложно, тихо, то и дело повторяя: "Не розумем... Не вем"*.
Сейчас, миновав меня, он сделал еще с десяток шагов, остановился и
прислушался, наверно, пытаясь определить, куда я делся. Затем обернулся,
увидев меня, испуганно вздрогнул и в замешательстве проговорил:
- Дзень добры, пане...
- День добрый, - невозмутимо ответил я, хотя мы с ним уже здоровались
и по логике следовало бы спросить:
"Что вам от меня нужно?"
Несомненно, он бежал за мной. Я смотрел выжидательно. Капли пота
блестели на его небритом разгоряченном лице; выпуклая уродливая грудь
дышала часто и возбужденно. Его грубые сапоги до верха голенищ были
запачканы засохшим навозом.
- Пан товарищ... - испуганно оглянувшись, начал он, тут же умолк и
снова прислушался. - Пан официэр...

* * *

Он говорил по-польски, взволнованно, сбивчивым полушепотом; очень
многого я не понимал, все время переспрашивал и минут за тридцать нашей
беседы с немалым трудом уяснил суть.
Рассказывая, он то и дело оглядывался или, сделав мне знак, умолкал и
напряженно прислушивался. Я дважды поинтересовался причиной его
беспокойства, но оба раза он, вероятно не понимая, лишь недоуменно пожимал
плечами.
Расставшись с ним и держа путь к машине, я обдумывал его рассказ.
То, что я сумел понять, выглядело так.
Вчера на рассвете он, Станислав Свирид, разыскивая корову, не
вернувшуюся вечером к дому, увидел непода-
- ---------------------------------------
* Не розумем... Не вем. - Не понимаю... Не знаю (польск.).
леку от опушки Шиловичского леса трех человек в советской военной форме.
Они прошли гуськом поблизости, но он притаился в ельнике, и его не
заметили. В переднем он узнал Павловского Казимира, двух других видел
впервые.
По словам Свирида, во время оккупации этот Павловский служил немцам