"Владимир Богомолов. Момент истины (В агусте сорок четвертого...) (Главы 1-50)" - читать интересную книгу автора

привлекают.
Трупный запах он почувствовал издалека. Когда же, ориентируясь
преимущественно по солнцу, вышел к тому месту, где в прошлые годы курили
смолу, смрад разложения стал совсем непереносимым.
Хоронясь за кустами, он несколько минут прислушивался и рассматривал
поляну, протекающий по ней ручей и то, что осталось от смолокурни.
Бревенчатые постройки вправо от него были разрушены и частично
пожжены; там же торчал дымоход разваленной наполовину смолокуренной печи с
остатками вмурованного в нее котла. Порушено все это было не теперь, когда
проходил фронт, а раньше - остатки строений и печь успели замшеть и
порасти травой.
Влево, ближе к Таманцеву, на высоком крепком фундаменте стояла
каменная коробка одноэтажного дома без крыши и без стропил. Внимание его
привлекли пустые оконные проемы, вернее, прилегающие к ним снизу и по
бокам участки стены, густо усеянные щербинами. Что
здесь недавно была перестрелка, он отметил еще раньше по следам на кустах
и на стволе дерева - судя по срезанным пулями увядшим веточкам и листьям,
случилось это дней восемь - десять назад.
В зловонной тишине едва слышно журчал ручей, из леса доносилось
негромкое пение птиц, но ни звуков, ни каких-нибудь признаков пребывания
здесь или вблизи человека Таманцев не обнаружил.
Под прикрытием кустов он перешел левее, откуда до остова здания
оставалось всего метров десять, и в углу, между стеной и крыльцом, увидел
раздутый, обезображенный труп немца. На лице трупа, точнее, на обклеванном
до костей светлом черепе, неподвижно сидел большой иссиня-черный ворон с
длинным изогнутым клювом. Веселенький натюрмортик, нечего сказать!
Переложив пистолет из заднего кармана брюк в боковой, Таманцев рывком
достиг крыльца и взбежал по ступенькам. При его появлении стервятник
недовольно взлетел, а когда он вскочил в здание, с громким карканьем
метнулись в окна десятки ворон.
На темном полу среди разного хлама, пустых консервных банок, кусков
штукатурки и бесчисленной россыпи стреляных автоматных гильз лежало в
различных позах семь трупов - немцы. Все они были без сапог и без кожаных
ремней, с обклеванными вороньем черепами и конечностями, двое - без
мундиров, а один - без брюк, в грязных-прегрязных подштанниках. Сотни
синеватых мух роились на мертвечине.
В соседнем, меньшем по размеру, помещении у окон оказалось еще четыре
обезображенных тлением и стервятниками трупа.
Сбродные были фрицы - один в темной, с брюками навыпуск танкистской
форме, шестеро в эсэсовском обмундировании, остальные в серовато-мышином,
пехотном. По тысячам патронных гильз - возле оконных проемов они сплошь
устилали пол, - по отбитой на стенах штукатурке и расположению трупов
можно было представить, как все это произошло: заняв круговую оборону, они
отстреливались ожесточенно, однако их всех перебили. Автоматно-пулеметным
огнем и брошенными сюда гранатами. Приняв в соображение жару и влажность
этого места, а также по цвету пятен крови Таманцев определил примерно и
возраст трупов: пять - семь суток, не меньше.
От нестерпимого смрада он буквально задыхался и с радостью бежал бы в
лес подальше, но, коль уж забрел сюда, следовало осмотреть все как
положено.