"Владимир Богомолов. Момент истины (В агусте сорок четвертого...) (Главы 1-50)" - читать интересную книгу автора

- Текст будет, - пообещал капитан.
- Когда?! - распаляясь, воскликнул Таманцев. - Москва десятые сутки не
может размотать перехват, а мы - отдувайся!
- Девятые, - поправил Алехин. - Ты что, не с той ноги встал?
- Я - с той! - разозлился Таманцев. - Вы меня дурачком не делайте! Мы
уродуемся как бобики! Москве не укажешь, а с нас с живых не слезут!..
- Короче! Что ты предлагаешь?
- От текста надо танцевать, от текста! Вы боитесь потребовать
расшифровку с Управления, а они дрейфят перед Москвой. Цирлих-манирлих! Я
так не могу и не желаю!.. У Москвы одних только фронтов - двенадцать, да
разве они о нас вспомнят?! Их за глотку надо брать, за глотку! Давайте я
сам позвоню - хоть генералу, хоть в Москву, хоть куда... Плевал я на
субординацию! Мы не в бирюльки играем и не на белок охотимся! Это дело
государственной важности! И у нас железная позиция! Давайте я позвоню! Да
я им так мозги раскручу, что не соберут!
- Все?
- Нет, не все!
- Андрея бы постыдился.
- А я не ему, я вам это говорю!
- Принял к сведению, - невозмутимо сказал Алехин. В ярости сплюнув,
Таманцев взялся рукой за край борта и прыгнул в полуторку.
Потом, нахохлясь, он трясся в кузове возле Андрея, оскорбленный и
обиженный. Когда машина остановилась, чтобы его высадить, Алехин, ступив
на подножку, сказал:
- В двенадцать часов подполковник должен быть в от-
деле контрразведки авиакорпуса. Можешь все ему высказать.
Таманцев молча соскочил и не оглядываясь пошел по улице. Андрей с
капитаном поехали дальше.
Утро оказалось столь же бесплодным, как и вечер.
Андрею достался центр города и базар. Он ходил по улицам, время от
времени толкался по базару, присматривался ко всем военным, а заодно и к
гражданским, - ни одного похожего лица.
На базаре среди покупателей, точнее, покупательниц, попадались и
военные; но более всего там было крестьян.
В порыжелых домотканых маринарках, в платках, картузах и польских
форменных фуражках с лакированными козырьками, они теснились у подвод,
ходили по рядам, ко всему приценивались, покупали же мало, только что из
одежи. Слышалась русская, белорусская, а чаще польская речь.
Продавалась всякая всячина - от картошки и живых свиней до
католических иконок и военного обмундирования. На лотках
торговцев-профессионалов красовались сотни пачек литовских и немецких
сигарет, самодельные пирожные и свечи, конфеты, полукопченая колбаса и
булочки; здесь же под яркой заманчивой вывеской "Буфет. Обеды как у мамы!"
продавали горячие блюда и ароматный самогон - бимбер.
Частная торговля в освобожденных городах удивляла Андрея: он не мог
понять предпринимательства. Буржуи, как он представлял их по книгам и
кино, наверно, выглядели точно так, как эти сытые люди за лотками.
- Нэп, - авторитетно объяснял Таманцев. - Некоторое оживление частного
капитала и спекулянтов. Придет время, их так прижмут - небо с овчинку
покажется!..