"Алексей Богомол "Metro"" - читать интересную книгу автора

центре города, вы встретите сотню подобных образчиков даже если этого вам
не захочется. Вы узнаёте их по тому главному и неотъемлемому признаку,
присущему, тем не менее, каждому из нас: как уже было сказано, они спешат.
До сих пор никто не выяснил куда и зачем они так спешат, но, как говорится,
факт остается фактом (читая этот рассказ вы, вероятно, найдете какой бы то
ни было но ответ на этот вопрос).
Их особенностью является то, что они всегда прячут глаза: смотреть по
сторонам им кажется глупо, разглядывать прохожих - неприлично. Вот и идут
они себе "по своим делам", странно вперя глаза в плывущий впереди воздух.
Скорее всего потому-то такие люди и составляют толпу, ведь в ней
передвигаться крайне легко: глаз постоянно встречает или затылок, или плечи
идущего впереди - смотря по росту (может быть вы замечали: у толпы нет ни
начала, ни конца, а есть только стабильный и плотный строй Иннокентиев
Афанасьевичей, спешащих со всеми вперед). Встретив на себе взгляд одного из
участников этой каждодневной, добровольной демонстрации своей необходимости
("где-то там меня ждут!") вы почувствуете себя неуютно. Тусклый,
дребезжащий взгляд надолго (до следующего квартала!) останется с вами.
Как вы верно уже догадались, на самом деле, это был совершенно обычный,
нормальный взгляд ИА: в нем нет ничего особенного, в нем вообще ничего нет.
Иногда, когда нужно побыть одному, хочется попасть в такую обычную толпу,
хочется зарыться в ней, забыться и куда-то бежать по течению. Очнувшись от
забытья, обычно обнаруживаешь себя в метро. Станции метрополитена являются
магнитами для таких масс: они затягивают их по всему городу, чтобы затем
выкинуть где-нибудь подальше...

Снаружи свистит и грохочет подземная ночь. Черные кабели, извиваясь и
сплетаясь, тянут свои тела на многие километры. Иногда они прерываются
какими-то непонятными проходами, темными дверями, которые никто не открывал
уже наверно лет десять, о чем суетливо кричат грязные и ржавые замки. То
тут, то там мелькают лампы, проносятся пыльнобелые таблички. Что-то
приковывает взгляд к тому, что творится за окном, но когда отрываешь взгляд
от окна и смотришь на других пассажиров, то диву даешься сколько же здесь,
в метро, столь разных людей со столь разными судьбами, проживших столь
разные жизни.
В метро все приходит в свой упорядоченносоциалистический строй, о котором
так мечтали и мечтают Великие Люди: нищая старушка (думаюшая о том, сколько
денег у нее в кошельке) сидит рядом с господином ( --- ) в итальянском
плаще; он в свою очередь соседствует со студентом ("как бы достать нужную
книгу..."), явно прошедшем в метро по библиотечному читательскому билету;
рядом с тем сидит пожилая женщина ("скоро Рождество...") в какой-то
невообразимой шляпке, которых в любой толпе из десяти десять. Любой
человек, богат он или беден, прекрасен он или ужасен, вошедши в метро,
начинает крутиться в каком-то особом водовороте событий и действий, строго
исполняя отведенную ему роль: сначала, применяя нехитрые научно-технические
средства, он пройдет мимо унылой контролерши, затем, на эскалаторе, будет с
интересом рассматривать едущих вверх людей, потом потолкается, залезая в
вагон, и, наконец, счастливый и довольный, покинет эту всеобщую
коммуникацию Петербурга.
Вообще-то метро нравится всем. Особенно в холодную, адски редкую в Питере
холодную погоду. Метро обладает теплом и многолюдностью и вообще всем тем,