"Роман Арбитман: биография второго президента России" - читать интересную книгу автора (Гурский Лев)Глава VI Война из-за розовой кофточки«Русские большевики сами создают себе трудности, которые затем успешно преодолевают», — иронизировал британский премьер Уинстон Черчилль еще в 40-е годы XX века. За прошедшие с тех пор шесть десятилетий искусством создания трудностей на пустом месте овладели все без исключения — в том числе и сами англичане. Существует несколько версий охлаждения российско-британских отношений в сентябре 2006 года. По одной из них, конфликт был спровоцирован российскими футбольными фанатами, обиженными проигрышем московского «Спартака» британскому клубу «Челси». По другой из версий, толчком к противостоянию Москвы и Лондона стало жесткое решение главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко задержать на границе свыше тысячи галлонов шотландского виски — на том основании, что вместо партии «Johnnie Walker Black Label» была отгружена партия «Johnnie Walker Red Label» (не худшего, но другого сорта). В свою очередь, неутомимый олигарх Борис Березовский в своей книге мемуаров утверждает, что именно он поссорил обе страны, нашептав Тони Блэру, будто бы президент Арбитман не раз называл его в кулуарах ушастиком (Big Ears). На самом деле пламя конфликта двух стран разгорелось безо всяких реальных причин: случайность зацепилась за случайность, нелепые обстоятельства переплелись с совсем уж чепуховыми. Точь-в-точь как в детском стихотворении: «Не было гвоздя — подкова пропала, подкова пропала — лошадь захромала…» Роль подковы в данном случае невольно сыграл российский поп-идол Филипп Киркоров. Утром 3 сентября 2006 года в концертном зале столичной гостинцы «Рэдиссон-Славянская» популярный певец собрал пресс-конференцию, посвященную двадцатилетнему юбилею своей эстрадной деятельности. Первые полчаса удалось обойтись без происшествий, хотя репортеры заметили, что герой дня не слишком хорошо себя чувствует: на лице звезды то и дело отображалось страдание, а присутствовавшая рядом ассистентка певца Анна Стоцкая дважды подавала ему стакан воды с таблеткой шипучего аспирина. Тем не менее певец изо всех сил пытался быть вежливым и даже благостным. Однако на тридцать первой минуте пресс-конференции благостности пришел конец. Слово взяла молодая журналистка азиатской внешности, в джинсах и розовой кофточке. Не очень точно выговаривая русские фразы, она сформулировала в виде вопроса простую мысль: отчего Филипп не берет пример с коллег и замыкается в кругу отечественных мелодий и ритмов? Почему он не вступает в творческое состязание с иноязычными исполнителями на их территории? Проще говоря, почему в его эстрадном творчестве сегодня То, что произошло дальше на пресс-конференции, можно детально реконструировать по публикациям «Известий», «Комсомольской правды», «Жизни» и других печатных изданий (статьи вышли уже на следующий день), а также по фрагментам видеозаписи канала MTV. Филипп побагровел. Даже под слоем грима было заметно, как лицо его пошло красными пятнами. Анна Стоцкая поспешно пододвинула к певцу стакан с новой порцией аспирина, но опоздала. «Да что вы все заладили — «ремейки», «ремейки»! — срывающимся голосом выкрикнул Киркоров. — Достали, ей-Богу! Ну не хочу я перепевать Таркана и прочую дешевую попсу! Зачем мне брать чужие обмылки, когда в памяти моей «Ямахи» записано восемнадцать новых оригинальных мелодий, и каждая — потенциальный хит?» Если бы после этих слов журналистка догадалась промолчать, скандала все-таки удалось бы избежать. Но она не промолчала. «Я все-таки не понимать, — упорствовала розовая кофточка. — Весь мировой эстрада стоять на ремейки, почему уважаемый Филипп нарушать традиция и…» Договорить она не успела. Киркоров подскочил с места, опрокинув стакан. Недорастворившаяся таблетка шипучего аспирина вылетела и прилипла к микрофону корреспондента «Радио Максимум» (три минуты до слушателей «РМ» доносилось только громкое шипение — как если бы все участники злополучной пресс-конференции с человеческого языка перешли на змеиный). «Ну почему вы, лесбиянки, все такие тупые коровы?! — закричал Киркоров. — Женщина, я вам русским, вы понимаете, русским языком объясняю: я — не мальчик на подпевках, а звезда. В твоей долбаной Монголии вообще знают, что такое звезда?..» Через несколько секунд выяснилась роковая ошибка Филиппа: обруганная журналистка (ее звали Ирен Янг) была родом из Гонконга. Сразу после школы мисс Янг вместе с родителями перебралась в Англию и вот уже пять лет работала в музыкальном отделе «Daily Telegraph». В Москву она приехала впервые в жизни и никакой лесбиянкой, кстати, не была: кофточку ядовито-розовой расцветки девушка купила в ближайшем бутике, прельстившись ее необычным покроем и исключительной дешевизной. «Я нет Монголия, я есть подданная королевы Великобритания», — с достоинством сообщила Ирен. Получив британское гражданство всего два года назад, она им очень дорожила. «Да я эту вашу королеву!.. — не подумав о последствиях, выкрикнул певец и в популярных выражениях объяснил мисс Янг, что именно и сколько раз он сделает с Ее Величеством. Скандал из внутрироссийского и околокультурного превратился в международный и политический. «Из всех столкновений России и Великобритании, случавшихся на протяжении четырех последних столетий, прецедент 2006 года следует считать наиболее дурацким, — замечает М. Такер. — И по этой самой причине — наиболее опасным. Пока государственные умники с обеих сторон сообразили, что перепалка, достойная анекдота, со скоростью урагана перерастает в настоящий глубокий конфликт двух стран, ситуацию уже трудно было контролировать». Во второй половине того же дня, когда Киркоров дал свою пресс-конференцию, депутат британского парламента Джулиан Эмери, вступившись за королеву, высказался в том духе, что русские остаются такими же неотесанными медведями, как и во времена Ивана Грозного. В ответ депутат Госдумы Владимир Жириновский не остался в долгу и заявил, что англичане — вовсе не просвещенные мореплаватели, как он думал раньше, а «жалкая нация, еще хуже турок». После чего призвал коллег-парламентариев «прервать череду исторических несправедливостей по отношению к России и пересмотреть, наконец, итоги Крымской войны 1853–1856 годов». Депутаты встретили речь лидера ЛДПР громовыми аплодисментами, какими они обычно реагировали на слово «Крым» в любом наборе. В Форин Оффисе после этих депутатских слов — и, тем более, после Тем временем история, начатая Киркоровым, быстро набирала обороты. Мисс Анджела Игл, выступая от имени старейшей в мире Британской ассоциации лесбиянок, призвала английских деятелей культуры к немедленному бойкоту «этих распоясавшихся русских гомофобов». Сэр Элтон Джон в знак солидарности отменил будущие гастроли в Москве. Ответным жестом с российской стороны стал отказ от приезда на гастроли в Лондон хора имени Пятницкого, краснознаменного ансамбля имени Александрова и Надежды Бабкиной. После этого к двустороннему фарсу добавилась — по закону жанра — еще и трагедия: она разыгралась во время спектакля «Гамлет», который был привезен табаковским МХТ имени Чехова на традиционный Шекспировский фестиваль в Стрэдфорд-на-Эйвоне. «В спектакле Юрия Бутусова на первый план вышли ушлый авантюрист Клавдий и благополучный хохмач Полоний, — писала театральный критик М. Шимадина в «Коммерсанте» о премьере спектакля в Москве (май 2006 года). — Обаятельный и уверенный в себе Михаил Поречен-ков вообще стал главным героем постановки». Однако на гастроли в Великобританию актер М. Пореченков поехать не смог (начался новый сезон «Битвы экстрасенсов» — пора было искать кандидатов на должности замминистров), поэтому на роль Полония в спешном порядке ввели молодого фигуриста Александра Литвиненко, известного исполнителя латиноамериканских танцев. Во время первой же сцены с участием Константина Ха-бенского (Клавдий), Михаила Трухина (Гамлет) и Александра Литвиненко случилось чрезвычайное происшествие. Некто Эндрю Мэдоу, который пришел в зрительный зал прямо из буфета, — оттуда он и захватил чайную чашку, — выкрикнул: «Russians, go home!» и швырнул свое орудие на сцену, прямо в Полония. (Как выяснилось позже, мелкий театральный дилер Мэдоу вложил все средства в билеты на концерт Надежды Бабкиной, надеясь подзаработать, — и разорился вчистую, когда она отменила свои английские гастроли. Ему было все равно, каким русским сейчас мстить. МХТ попал под горячую руку.) «Окажись на сцене Миша Пореченков, он бы легко увернулся, — с горечью вспоминал позднее К. Хабенский в интервью «Новой газете» (октябрь 2006 года). — Но мы там, если помните, выходим на сцену в шинелях. Саша, удивительно пластичный, еще не привык к шинели на размер больше. Он в ней запутался и не сумел отскочить». Чашка угодила актеру в висок. По пьесе, Полонию предстояло погибнуть только в третьем акте, однако на сей раз он упал на подмостки уже в первом акте; смерть Литвинен-ко была мгновенной. Слова «Полоний», «Литвиненко», «чашка» замелькали в английских и российских изданиях — сперва сетевых, потом в электронных, а затем и в бумажных. К 18.30 того же дня поисковая система Google зафиксировала стотысячный запрос на Litvinenko / Литвиненко. В 18.50 группа неизвестных людей в балетных пачках забросала здание британского посольства в Москве чайными сервизами. В 19.20 Борис Березовский нанял самого дорогого британского адвоката сэра Генри Резника, поручив ему защиту Эндрю Мэдоу. В 20.30 — то есть через два часа после инцидента в театре — между главами МВД России и Великобритании состоялся оживленный обмен посланиями: Ури Геллер настоятельно просил выдать России убийцу ее гражданина. Скотланд-Ярд отвечал отказом по формальным основаниям. Израильтянин Геллер, не питавший к Лондону особо теплых чувств (родители будущего министра успели пожить в Палестине на «подмандатной территории»), пригрозил, что остановит Биг-Бен на десять секунд, и каждый день, пока преступник не попадет в руки российского МВД, главные часы королевства будут отставать на одну минуту в час. Лорд-мэр Лондона назвал это грубым шантажом, и как только стрелки Биг-Бена действительно замерли, Форин Оффис поторопился объявить о высылке трех атташе посольства РФ — «за деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом». «Никаких доказательств британская сторона не представила, что было особенно обидно, поскольку из трех высланных дипломатов сотрудником Службы внешней разведки был лишь один», — указывал ветеран СВР Михаил Любимов (РИА «Новости», сентябрь 2006 года). Глава СВР Леонид Млечин пожаловался на англичан главе ФСБ. Как и многие американцы, Копперфилд недолюбливал английских снобов и с удовольствием согласился помочь проучить их. На Лубянку были вызваны старинный друг Копперфилда, президент Московского клуба иллюзионистов Аркадий Мамонтов, и съемочная бригада с РТР. Первым делом Мамонтов выспросил у телевизионщиков, не знают ли те что-нибудь интересное про хобби английского посла в России Тони Брентона. Кто-то из операторов припомнил, что полгода назад делал сюжет о досуге дипкорпуса в Москве: там мистер Брентон занимался тяжелой атлетикой, поднимая чугунные гири. В архиве РТР должна была сохраниться двухминутная нарезка. «Хватит и тридцати секунд», — улыбнулся фокусник и объяснил, что и где им придется снимать и какой понадобится художественный реквизит. Этим же вечером на РТР вышел внеочередной выпуск программы «Специальный корреспондент» (ее полную запись и сегодня можно найти на www.kuriez.com). Сразу после титров на экране возникал британский посол с гирями в руках. Он делал правильные вдохи и выдохи, то поднимая, то опуская свои спортивные снаряды. «С виду обычные гири, — комментировал это за кадром вкрадчивый шепот, — но на самом деле… Смотрите, что нашли в кустах неподалеку от британского посольства». В кадре появлялся крайне озабоченный А. Мамонтов, который вытягивал из-за кустов огромную гирю — внешне точно такую же, как у Брентона, — и говорил: «Ага!». После чего принимался деловито пилить свою находку маленькой ручной ножовкой. Через несколько секунд телекамера уже заглядывала в свежий блестяще-желтый распил. «Чистое золото, — объявлял некто в белом халате, в очках и с лупой. — Девяносто шестая проба. Тысяча фунтов стерлингов за британскую унцию». После этих слов Мамонтов скорбно улыбался и разводил руками. «Свыше десятка таких гирь были обнаружены сотрудниками компетентных органов в зеленых насаждениях близ посольства Великобритании», — объяснял он в камеру. В кадре возникал ряд гирь, уходящих в далекую перспективу (снимали в магазине спорттоваров на Новом Арбате). «Откуда они тут взялись, нам пока неизвестно, — продолжал Мамонтов, хотя… — На экране вновь появлялся посол с гирями. Теперь он тяжело дышал. — …хотя близость диппред-ставительства известной страны наводит на кое-какие мысли. Для кого же предназначались эти подарки? Для простых россиян? Как-то не очень верится, что члены британской дипмиссии работают Санта-Клаусами, да и до Рождества далековато. Может быть, такими действиями, похожими на диверсии, кто-то намеревался подорвать золотовалютный баланс российской экономики? Или кое-кто хотел таким образом расплатиться со своими агентами? Кстати! По слухам, при обыске лондонского дома небезызвестного Эндрю Мэдоу тоже найдены гири в числе двух штук. Вы спросите: при чем тут Лондон? О-о, Лондон как всегда ни при чем!» Той же ночью Форин Оффис отозвал посла Тони Брентона для срочных консультаций, а все зеленые насаждения в радиусе километра вокруг английского посольства оказались вытоптаны смышлеными москвичами: после выхода передачи в эфир многие бросились искать там гири, но не нашли никаких — ни золотых, ни обыкновенных… А что же Роман Ильич? Сообщение об отзыве британского посла застало президента России, трех министров и полярника Артура Чилингарова в Антарктиде. «Официальным поводом для двухдневной экспедиции на полюс было водружение российского триколора на самой южной точке планеты, — пишет А. Колесников. — Но никто из нас, журналистов «кремлевского пула», сопровождавших президента и его команду, не сомневался: главной целью была борьба с так называемым парниковым эффектом. Речь шла о проверке состояния озонового слоя над полюсом и, если потребуется, о его восстановлении. Для этого в состав экспедиции был включен новый правительственный уникум — недавно назначенный министр экологической безопасности Олег Митволь. Когда он был в хорошем настроении, то мог превращать кислород в озон, волевым усилием присоединяя к кислородной молекуле еще один атом. Все прочие члены экспедиции (включая пресс-секретаря президента и даже самого президента) должны были не позволять Митволю — человеку довольно капризному! — сильно огорчаться. Глава МЧС Леонид Коновалов даже нарочно проиграл ему в покер пятьсот рублей…» «Озоновую дыру» удалось залатать общими усилиями, а вот о серьезной прорехе в российско-британских отношениях Роман Ильич оставался в неведении почти двое суток: в эти дни радиосвязь на пингвиньем континенте дала сбой. К тому же Герман Греф, оставшийся на хозяйстве и занятый бюджетом, тоже не сразу оценил опасность надвигающейся «холодной войны из-за розовой кофточки» (термин принадлежит журналисту А. Гольцу). В уже неоднократно цитированном интервью журналу «Time» (2007 год) второй президент России откровенно говорил о том, что, узнав про события в Лондоне и Москве, он поймал себя на печальной мысли: если всем очевидная мелкая глупость за двое суток может привести отношения двух вполне цивилизованных стран к «точке замерзания», не пойдут ли прахом все его президентские усилия уже через два дня по истечении его срока полномочий? Может быть, надо, пока не поздно, внести изменения в Конституции и убрать ограничения по срокам? Или хотя бы заранее подыскивать себе официального преемника — из тех же министров? «Уже через четверть часа я опомнился, мысленно обругал себя и навсегда похоронил дурные мысли в снегах Антарктиды, — вспоминал Арбитман. — Надо было не расслабляться, а действовать. Когда за окном полярной станции температура минус 60, борьба с «холодной войной» выглядит занятием более чем очевидным…» Как верно указывает М. Такер, несмотря на всю смехотворность первопричины англо-российской конфронтации, вернуться к прежнему status quo без потери лица было не так просто. «Роман Ильич должен был придумать что-то неординарное, эффектное, — пишет К. Исигура. — Обычные дипломатические уловки не разрядили бы атмосферу, не сделали бы отношения двух стран менее натянутыми. И второй президент России нашел выход: прилетев в Москву, он первым делом позвонил одной из самых авторитетных англичанок…» Именно Маргарет Тэтчер подсказала Арбитману идею, не просто спасшую, но еще и многократно укрепившую отношения двух стран. «Влияние моей персоны на политику нынешнего кабинета ничтожно, — предупредила российского президента леди Тэтчер. — Конечно, Джону (Мейд-жору, следующему после Тэтчер британскому премьеру. — Сейчас, когда заключительный том «поттерианы» уже увидел свет, мировая слава писательницы Джоан Ролинг чуть поблекла. Однако в 2006 году ее популярность была очень высока. Миллионы читателей мучились сомнениями: оставит ли писательница в финале последней книги о Гарри Поттере заглавного героя в живых. Судя по результатам социологических опросов, два из трех юных англичан согласились бы приплатить любимому автору из своих карманных денег — лишь бы герой остался невредим. Взрослые были не столь сентиментальны, но и они тайком «болели» за Поттера. В августе 2006 года знаменитые романисты Стивен Кинг и Джон Ирвинг призвали Джоан Ролинг пощадить Гарри. Та, однако, ответила коллегам уклончиво, напомнив, что жизнь и смерть персонажей книг — личное дело их автора, и вообще «мир литературы жесток». Многим стало казаться, что непоправимого не избежать… Переговоры второго президента России с создательницей одного из популярнейших литературных героев начала третьего тысячелетия до последнего момента тщательно скрывались обеими сторонами. Когда 6 сентября 2006 года в Лондон срочно вылетела делегация российской Генпрокуратуры, большинство наблюдателей сочли, что юристы едут к британским коллегам, чтобы включиться в «дело Литвиненко». Однако в Скотланд-Ярде пятерых прокурорских работников из Москвы так и не дождались. Зато 8 сентября Джоан Ролинг выступила с неожиданным заявлением для прессы. «Три дня назад мне позвонил российский президент господин Арбитман, а два дня назад меня посетила делегация, прилетевшая из Москвы, — сообщила писательница. — Они объяснили мне то, о чем я, признаться, и сама догадывалась: нынешний конфликт двух наших стран раздут искусственно и не стоит выеденного яйца. Мне, как и многим моим читателям и в России, и в Великобритании, хочется поскорее это прекратить. Я не политик и не религиозный деятель. У меня нет ни войск, ни армии единоверцев. Все, чем я сейчас располагаю, — это жизнь персонажа по имени Гарри Поттер. Все, что я могу, — либо сохранить ему жизнь, либо его убить. Я заявляю, что если дружеские и партнерские отношения между Россией и Великобританией будут немедленно восстановлены, я сохраню жизнь Гарри Поттера. Если же нет… Боюсь, я не смогу его спасти. Господин премьер-министр и господин президент! Сделайте шаг навстречу. В настоящий момент я как раз работаю над последними главами седьмого романа. Судьба Гарри пока не только в моей, но и в вашей власти. Решайтесь же, черт возьми!..» «Бессмысленный конфликт был начат из-за реплики обиженного поп-исполнителя и уже принес немало бед обеим странам, — пишет К. Исигура. — Дальше так продолжаться не могло. Из всех возможных способов разрешения конфликта президент России предложил тот, который бы не унизил обе стороны. К чести Арбитмана, он раньше других понял, что в медийном пространстве, в котором мы обитаем, смерть вымышленного героя для публики становится личной бедой, сравнимой с потерей близкого родственника. Без Гарри Поттера мы были бы сиротами». Обращение Джоан Ролинг возымело немедленное действие. Тысячи лондонцев с плакатами в защиту Гарри заполонили Даунинг-стрит. Вечером того же дня Роман Арбитман и Тони Блэр встретились на Мальте и договорились считать инцидент исчерпанным. Жизнь юного волшебника была спасена — равно как и отношения двух стран. Высокие договаривающиеся стороны приняли решение, что убийцу А. Литвиненко будут судить в Англии, но зато половину присяжных составят граждане России. Правительство Соединенного королевства выплатит компенсацию родственникам погибшего артиста. Ури Геллер не станет посягать на Биг-Бен, депутат Джулиан Эмери извинится за свои слова, а российская Госдума в лице ее спикера покается за неуместные аплодисменты. Высланные сотрудники российского посольства (в том числе один разведчик) получат право вернуться обратно на рабочие места. Посол Тони Брентон тоже вернется в Москву и сможет и дальше беспрепятственно заниматься тяжелой атлетикой. В свою очередь, власти Москвы восстановят все зеленые насаждения в окрестностях посольства Великобритании, а РТР признает программу «Специальный корреспондент» от 4 сентября 2006 года тем, чем она и была, — неловкой пародией на «шпиономанские» телепередачи времен «холодной войны». Дольше всего президент России и премьер-министр Великобритании обсуждали, как поступить с зачинщиком конфликта. Наконец Роман Арбитман и Тони Блэр договорились, что просто не будут посещать концертов Филиппа Киркорова и воздержатся от покупки его дисков. «…Если же какое-то количество россиян или британцев захотят последовать примеру своих лидеров, эти лидеры не несут ответственности за свободный выбор своих граждан, — указывалось в секретном протоколе к англо-российскому договору (текст был обнародован в Интернете только в 2008 году после ухода Арбитмана и Блэра со своих постов). — К тому же ни российская, ни британская сторона не вправе запретить Ф. Киркорову носить розовые кофточки и гастролировать в Монголии. А уж тем более — использовать в концертных программах ремейки монгольских народных песен». |
||
|