"Леонид Богданов. Телеграмма из Москвы (Сатирическая повесть по советской действительности) " - читать интересную книгу автора

поднималось настроение и расцветали улыбки. Вначале дед Евсигней сидел,
выпучив глаза и раскрыв рот, как в момент удушения, но потом, следуя зову
мудрого инстинкта самосохранения, он перестал слушать ораторов и повернул
голову в сторону выходной двери. Унылый тон ломившихся в дверь приобрел
истерические нотки.
- Пусти выйти! - кричал какой-то женский голос. - Пусти, сукин сын,
сил больше нет!
- Не велено! - гудел из-за двери Чубчиков.
В зале прошел смешок.
- А ты, милая, сбегай в Ленинский угол, - посоветовал кто-то из
аудитории.
- А, может, ей туда и не добежать? - откликнулся другой голос.
- Ничего, добежит!
- Давай поспорим, что не добежит!
- Спорим!
- Спорим!
А очередной оратор все говорил и говорил: "В области сельского
хозяйства наши достижения бурные, неслыханные. Только благодаря руководству
любимой и родной..."
И никто его не слушал. Даже Сонька-рябая, стоявшая в проходе и от
нетерпения бившая лаптем по полу, которую, по приказу Столбышева, держали
два дюжих комсомольца под руки, чтобы она не сорвалась раньше времени, и та
так была поглощена повторением наизусть своего "выступления с места"
(написанного Столбышевым) и так ей не терпелось выступить, что она от
горячки ничего не соображала и ничего не слышала.
Когда Пупин, наконец, окончил речь и сошел с трибуны, Столбышев
поднялся и громко спросил:
- Может, кто-нибудь из, так сказать, присутствующих хочет высказаться?
Спросив, Столбышев сразу же дал знак спускать Соньку-рябую.
- Я!!! - дико закричала Сонька и, освобожденная из цепких рук,
сорвавшись с места, вскарабкалась на трибуну.
- Товарищи! - заорала она, так широко раскрыв рот, словно хотела
проглотить всех "товарищей". - Товарищи! Наша родная и любимая партия
приказала ловить воробьев. Разобьемся в лепешку, жизни своей не пожалеем,
последнюю рубашку отдадим (у нее была только одна рубашка), но выполним
задание с честью! Товарищи! Мы должны плакать от радости, что партия, наша
родная и любимая, дала нам задание. Товарищи! Где, в какой стране, при каком
режиме бывают такие чудеса, когда партия просит народ?! Мы должны...
Заключительный аккорд увертюры звучал бравурными тонами.

--------
ГЛАВА VII. ЗАНАВЕС ПОДНЯТ

Следующий день после собрания прошел тихо, очень даже тихо. В Орешниках
стояла безветренная африканская жара и от нее попрятались все, кто куда.
- В такую жару только водку пить, - поучал дед Евсигней приятелей,
нашедших убежище в его погребе. И скоро в погребе зазвенели стаканы тем
благородным звоном, который явно указывает на то, что они не пусты.
- Говорят, лови! - разглагольствовал дед на актуальную тему, обняв
Мирона Сечкина за плечи и дыша на него деликатным запахом кислой капусты --