"Леонид Богданов. Телеграмма из Москвы (Сатирическая повесть по советской действительности) " - читать интересную книгу автора

- Есть, учли Мочалкина, - эхом отозвался Столбышев...
В общем, для руководства воробьепоставками было выделено более
четырехсот проверенных партийцев и комсомольцев.
- Из Москвы пришел план заготовить тысячу воробьев. Сколько дадим
встречный план? - с видом победителя спросил Столбышев собрание.
И понеслись выкрики:
- Три тысячи!..
- Пять тысяч!..
- Десять тысяч!..
Неизвестная астрономам звезда высоко поднялась в небе и засияла
нестерпимо ярким светом. Но никто из ученых мужей сфотографировать ее не
успел: она мгновенно потухла и осталась на ее месте неуютная межпланетная
пустота.

--------
ГЛАВА XII. ТЕОРИЯ РЕДАКТОРА МОСТОВОГО

Сделать из мушиных достижений слоновые успехи, несомненно, тяжело. Для
этого надо обладать незаурядными пропагандными способностями. Такими
способностями обладает большинство советских газетных и журнальных
работников. Но представить обыкновенного, серого воробья в виде основы новой
эры куда тяжелее, и не всякий из тертых, битых и мытых в сотнях вод
советских журналистов справился бы с этой поистине титанической задачей. Для
этого надо быть гением чернильно-бумажного обмана. И редактор "Орешниковской
правды" Мостовой блестяще справился с возложенной на него Столбышевым
задачей. Планомерной ложью, ловкими манипуляциями историей, подтасовыванием
фактов, умелым подбором цитат из трудов Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина
он неопровержимо доказал, что воробей - самое полезное существо из всех
когда-либо живших на земном шаре; что все прогрессивное человечество всегда
пыталось использовать его неоценимые качества, а враги социализма и
прогресса всегда тормозили и мешали этим благородным порывам пролетариата.
Кроме того, Мостовой сделал большой вклад в лексикон ругательств и эпитетов
советской пропаганды. Это объемистое пособие каждого советского
пропагандного работника пополнилось такими перлами, как: "капиталистические
воробьененавистники", "заговорщики против воробьиной культуры", "изверги
рода воробьиного", "поджигатели мирных воробьиных гнезд", "классовые
яйцедавы", "воробьеубийцы с Уолл стрита" и рядом других не менее сочных и
образных ругательств, без которых невозможно теперь было произносить речи
или читать лекции даже на самые отвлеченные темы, как, например, "Влияние
трудов Маркса на планомерность лунных затмений."
Да, Мостовой был пропагандным гением! Его остро отточенное перо могло и
жалить и ласкать. Он умел при помощи чернил заставлять людей смеяться и
плакать. Он мог с одинаковым успехом доказать несуществующее и разубедить в
существующем. Несколькими словами он рисовал целую картину, а несколькими
фразами описывал многолетнюю и сложную жизнь человека. Но талант Мостового
явно пропадал. Если бы он не посвятил себя журналистике и стал писателем,
кто знает, может быть сокровищница мировой литературы обогатилась бы
четвертым томом "Войны и мира" или вторым томом "Мертвых душ". Может быть,
Мостовой отошел бы от привычки писателей подражать знаменитостям и написал
бы собственное произведение, равноценное "Отелло" или "Королю Лиру". А может