"Леонид Богданов. Телеграмма из Москвы (Сатирическая повесть по советской действительности) " - читать интересную книгу автора

- А вы возьмить гнылу рыбу, звоисте и напишить акта: "Из-за недостатка
соли спортилась." Дайте мени акт, а тым часом ловить и выконуйте плян. Плян
-- цэ головнэ!
К концу лета колхоз "Красные сети" выполнил улов на 164 процента, но в
область не погрузил ни одного пискарика. Обком, прочитав победную реляцию
Гупаленко, выразил ему благодарность, а через несколько дней Гупаленко
арестовали. Судили его за порчу сотен тонн рыбы и расстреляли. Не помогла и
папка с актами, объясняющими причину порчи продукции.
После Гупаленко в Орешники приехал новый секретарь райкома Умрыхин. Он
был из ивановских ткачей, отличался слабостью здоровья и излишней
нервозностью. Узнав на месте о печальной судьбе своих предшественников, он
утопился, привязав к шее, вместо камня, третий том "Капитала", и сделал это
необдуманно и зря, так-как его секретарское тело было последним крупным
уловом в сетях орешниковских рыбаков: рыба в реке исчезла совершенно.
После неудачника Умрыхина в Орешниковский район прибыл секретарь
райкома Шмаерзон, а вместе с ним прибыл целый обоз, груженый бочками и
солью.
- Ну, так как с рыбой? - спросил Шмаерзон, прищурив левый глаз и
подвывая на последнем слоге слова "рыба".
Когда Шмаерзон узнал, что рыбы совсем нет, то воскликнул:
- Уй! А мне говорили, что у вас сами щуки в руку лезут!
Затем он долго звонил в область, крича в трубку телефона:
- Так издесь рыбы нет, а одни слезы плавают!
По его требованию из области прибыла комиссия. Походив уныло по
пустынному берегу, председатель комиссии самолично бросил камень в воду и,
посмотрев как расходятся круги, решил, что в Орешниковском районе рыбы нет и
никогда не было по случаю хронического и природного безрыбья.
Колхозников-рыболовов из колхоза "Красные сети" поделили между двумя другими
колхозами, а сам колхоз расформировали. Так и окончилась затея с колхозной
рыбной ловлей. Удачника же Шмаерзона посадили только через год, после того
как было установлено, что привезенные бочки рассохлись, а соль, хранившаяся
в амбаре с протекавшей крышей, вообще исчезла, впитавшись в землю. Правда,
кроме вредительства Шмаерзону, как каждому еврею, пришили еще и троцкиэм, --
а оттого, что фамилия его напоминала следователю нечто немецкое, его
заставили признаться, что он был еще и немецким шпионом. Но это к рыбной
ловле не относится.
6. Было бы ошибочно думать, что орешане жили плохо. Одно время, в самом
начале коллективизации, люди совсем приуныли, но потом пообвыклись и стали,
по выражению деда Евсигнея, "с советской властью в прятки играть". Кругом
были необозримые пространства, тайга, озера, где на каждом шагу была пища.
Ягоды, грибы, кедровые орехи, - если захочешь, за месяц на два года
напасешь. В индивидуальные сети рыбка тоже шла - не так, как раньше, но все
же. Дичи было сколько угодно, даже больше ее стало, чем до революции. Тогда
при индивидуальном хозяйстве мужики собирались целой деревней и шли разорять
гнезда диких уток, гусей и прочей водно-земляной птицы, так-как от нее
страдали посевы. Когда хозяйства коллективизировали, то единственно, кто
свободно вздохнул, так это - дикая птица. С этого времени она привольно
плодилась и опустошала целые поля, не услышав ни разу даже простого окрика:
"Киш, проклятая!"
Многие колхозники тайком завели глубоко в тайге собственные поля. Сеяли