"Людмила Богданова. Путешествие королевны." - читать интересную книгу автора

Служители Предка коротко посмеялись. Всё это время Хель пыталась узнать их
по жестам и голосам. Даже если не видно лиц, сущность человека настолько
впечатана в жесты и голос, что ее невозможно подделать, особенно теперь,
когда они не опасались, что их кто-либо видит. Но узнавание не приходило.

- А потом мы отправимся за Кену. Думаю, настало время призвать тех, что
служили вашему отцу. И тогда даже силы Тьмы не спасут ее от возмездия.

Мастер Шедд нахмурился:

- Я не хотел бы навлечь на землю древнее проклятие.

- Предок защищал нас до сих пор и охранит впредь. Надеюсь, вы не
сомневаетесь? - сказал серв опасным голосом.

"Сомнение равно ереси, а ересь должна быть уничтожена," - вспомнила Хель
древнюю храмовую формулу, и ледяная веревка скользнула вдоль спины и по
рукам и ногам. Только теперь Хозяйка осознала, что уже долгое время стоит
на коленях на холодном полу, стынью тянет из коридора, тело закоченело и
не в состоянии разогнуться. Благо, отодвинулся панический страх. Но грозил
вернуться.

- Не сомневаюсь, - Шедд отвел глаза. - Да и решать не мне.

Под всеми взглядами юноша выпрямился, румянец медленно сполз с припухшего
лица, глаза сделались огромными и задумчивыми.

- Ты торопился, - подкусил сиплый, и весь гнев, смешанный со страхом,
обрушился на него.

- Да! А вы твердили мне о терпении, заклиная именем Предка и именем отца.
И я хорошо помню, чьи имена я ношу. Я, Имрир, барон Тинтажельский,
двадцать девятый Консул Двуречья по праву рода и крови. И придет время,
когда я произнесу эти имена не перед горсткой заговорщиков, а перед всем
Двуречьем, отбив его у захватчиков собственным мечом!

Музыкант играет вальс, и он не видит ничего.

Он стоит, к стволу березовому прислонясь плечами

И березовые ветки вместо пальцев у него,

А глаза его березовые строги и печальны.

Солнце догорело, и в потемневших стеклах отразилось мое лицо и вишневая
капля на деке скрипки. Я ушел в музыку с головой. Я перестал слышать
завывание ветра в трубе и перестал чувствовать отвыкшим подбородком
лакированное дерево инструмента. Волна музыки уносила меня в неведомые
земли: дальше Кены, дальше Лучесветных гор, дальше Западного и Южного моря.