"Людмила Богданова. Путешествие королевны." - читать интересную книгу автора

Кшиш выструился из угла и с тихим мявом налег на дверь. Боевой охотничий
кот был подарен мне послами из далекого северного города Туле. Он еще
плохо обучен, но слышит куда лучше меня и никогда не задумывается.

Я со вздохом убрал скрипку в тусклый бархат. Идут гости. В дверь
поскреблись. Кшиш отошел и гордо сел, свеся язык на рыжий подбородок.
Появился мальчик-паж, из того же Туле, Халка, и не дав ему и слова
сказать, верховник ратушной стражи Каен. Был он лицом красен и ворот
сагума распустил: не иначе, как только что прикладывался к хмельному
ландейлскому пиву.

- Господин наместник! - выдохнул он, распространяя густой ячменный дух.
Кшиш брезгливо фыркнул и отполз к моим ногам. - От ворот вестник. Какая-то
бродяжка вас добивается. Твердит, что с важным посланием. По одежде вроде
из бла-ародных, но пообтрепалась и пешая. Что делать, господин наместник?

У Халки язык от любопытства свесился не хуже чем у кшиша. Надо ему
объяснить, как себя ведут. Мысли в голову лезут ну совсем глупые. Не ждал
я посланника, тем более женщину. Или у кого-то в столице ум за разум
заходит? Но Хель... Всё же они разбудили мое любопытство. Да и спать еще
не хотелось.

- Ведите!

Стражник с сопением исчез за дверью. Халка остался, уже привычно дожидаясь
приказов. Я положил ладонь на его пушистый затылок:

- Иди спать.

Всё равно ведь не пойдет, идолище любопытное. Ну так и есть.

- А можно, я тут посижу?

Мальчишка забрался с ногами в кресло, свернулся в клубок, стараясь
занимать как можно меньше места, чтобы, отвлекаясь от мыслей, я не заметил
его и таки не прогнал. Когда-нибудь на его месте будет мой собственный
сын, свернётся в кресле калачиком и будет дожидаться одобрительного или
строгого взгляда. А еще я буду учить его всему, что умею сам, и мы
никогда-никогда не будем расставаться.

Отчего-то, должно быть, сквозняка, меня начало трясти. Я бесцельно мерил
покой от стола с зажженной свечкой до окна, от окна до походной кровати,
от нее к креслу, от кресла к очагу, а от него снова к столу, где от свечки
уже рябило в глазах. И снова по этому безумному треугольнику, отчаянно
прислушиваясь, не раздадутся ли шаги в коридоре. В который раз оказавшись
у окна, я сковырнул и стал грызть горьковатую наледь, стоя спиной, чтобы
глупый мальчишка, сохрани Милосердная, не последовал моему примеру.

Кшиш с мявом кинулся к двери.