"Людмила Богданова. Ода Бабе Яге." - читать интересную книгу автора

конце. Впрочем, принцип троичности привычен для сказок (и не только).
Кстати, в некоторых из них была сделана попытка ассимилировать бабу Ягу
христианством. В оных ее образ совмещается с Параскевой-пятницей. Но и
здесь схема угроза-знакомство-помощь соблюдается.
И последний аспект, который мне хочется затронуть: баба Яга и животные. И
растения. С этими проще. Фигурируют в основном золотые яблоки; только в
одной-двух сказках (если не ошибаюсь, молдавских) встречались груша и
слива, из которых, как и из яблока, извлекались потребные героине
волшебные предметы.
О зверях. Кобылиц я уже упоминала. Их обычно три или двенадцать.
Породистых и способных либо превращаться, либо прятаться в весьма
нетипичных для выпаса местах ( море, например). Рождается от этих кобылиц
раз в год (12 лет) шелудивый жеребенок, после ночи на заповедных лугах
превращающийся в крылатого коня ( умен, и догнать невозможно). Конечно,
расстаться с таким чудом баба Яга желает не особенно. Дальше идут,
соответственно, всякие гады: змеи, мокрицы и пр., которых баба Яга холит,
любит и к чьему мнению прислушивается. Называет их своими детьми; если
считать Ягу персонификацией Великой Матери, то почему бы нет. Далее в
список входят коты, вороны, собачки с железными зубами, совы. Как написали
в словаре славянских мифов, животные устрашающие и символизирующие
мудрость. А, я забыла еще жаб(лягушек?). Вполне возможно, что в каких-то
сказках баба Яга вообще повелевала всеми зверьми, птицами и гадами земными
и собирала их, чтобы помочь герою (героине) отыскать нужное место. Но мне
почему-то больше запомнился именно старик-повелитель.


Конечно, теперь это все осталось в детских сказках, но я помню, как
замирала от сладкого ужаса, когда Марьюшка, распрощавшись с бабой Ягой,
скакала сквозь чащу за своим Финистом на огромном коте, а во тьме вокруг
вспыхивали среди деревьев чьи-то глаза и мерещились всякие чудища и нельзя
было, нельзя было оглянуться! Кот летел на мягких лапах и ветки норовили
хлестнуть в лицо. Сказка была бесконечной, как жизнь, и все - настоящим,
лес - Лес, и любовь - Любовь. И как шла по Лесу красавица-Василиса,
купеческая дочь, сжимая в руке куколку-вместилище души матери, а мимо
пролетали всадники - Светлый День, Ночь и Ясное Солнышко и скрывались за
тыном, увенчанным человечьими черепами, глазницы которых с закатом
начинали светиться гнилушечным светом. Это - из глубины, это - настоящее.
Это невозможно выдумать, только знать. Сказку нельзя презирать, над
сказкой нельзя смеяться. Столько тысячелетий в ней, куда больше, чем наша
куцая история от Рождества Христова. На этом кончается Сага о неведомом,
или Ода Бабе Яге.


P.S. Мне тут сказали, что как это: детям - о родовом канале. Не буду
отговариваться тем, что современные дети и так все знают. Но если мы
продолжим лицемерно утверждать, что их нашли, скажем, в капусте, если они
не узнают, каково рожающей женщине, то научатся ли они сопереживать? И
вообще, я писала это для умных людей, без скидки на пол и возраст.