"Евгений Федорович Богданов. Високосный год" - читать интересную книгу авторавсе в мрачном свете? Здесь живут и вовсе не сетуют на судьбу и не хнычут
люди, ничем не хуже нас. Вот закончат строительство коттеджа - переедем туда из каменного дома. Там будет участок, станем разводить цветы, сажать овощи. У тебя появятся новые заботы, привьется вкус к сельской жизни, к природе пробудится интерес. - Природа - это хорошо. Но разве дело только в ней? - суховато спросила Лиза, еще раз утерев слезы. - Прости... У меня почему-то плохое настроение... Он вздохнул и отошел несколько озадаченный. Минутные приступы меланхолии приходилось прощать жене. Что поделаешь, она же горожанка и ей тут и в самом деле скучновато. Подруг не завела. Потому и требует повышенного внимания к себе. А он вечно занят. "Управлять" женой для Степана Артемьевича было, пожалуй, не легче, чем совхозом. Там хоть, по крайней мере, у него были помощники. А тут ему одному приходилось улавливать малейшие отклонения в ее настроении и приноравливаться к ней... Но он любил жену и потому прощал ей все. Откуда ему было знать, что всепрощение порой приводит к отрицательным последствиям? "Свозить бы ее в этот самый Санта-Крус, полегчало бы", - подумал Степан Артемьевич. 2 Погода была не то чтобы чрезмерно уж скверной, с проливнями и пронизывающими холодами, но неприветливо-странной. Недаром люди твердили о високосном годе. В небе уже которую неделю толпились низкие и плотные пробуровить их плотные пласты. Порой из облаков сеялся мелкий холодный дождик - скупой и нерешительный, будто выжатый. Степану Артемьевичу казалось, что эти угрюмые "несельскохозяйственные" облака, напоминающие коричневатый дым из трубы старой котельной, будут торчать над Борком, над лугами, полями и перелесками до тех пор, пока не загубят на корню весь урожай трав и злаков. Будто канули в вечность добрые старые времена, когда все было объяснимо и предсказуемо: если уж мороз, так под минус сорок, а жара - так раздевайся до трусов и загорай. А случится дождик, так непременно ливень с веселым громом на полчасика, а потом - опять ясно. "Пожалуй в детстве всегда было так, - думал Лисицын. - Природа, по крайней мере, не знала полутонов, краски у нее были яркие, радужные, или контрастно-темные. А теперь - ни то, ни се, ни солнце, ни гроза. Одна муть в небе и тягучая тоска". В мае было переменно, с преобладанием солнечных дней, но потом откуда-то навалился циклон. Облачные напластования закружились, словно гигантская карусель, против часовой стрелки, и ось этой карусели оказалась прямо над Борком. Все в небе было похоже на циклопическую океанскую воронку, затягивающую в себя вся и все, как в одном из рассказов Эдгара По. Один борковский старожил, из тех, у кого барометр помещается в суставах и пояснице, Еремей Чикин, утверждал, что этот циклон, который "приперся с запада", задержал льды в Баренцевом море, и потому в Борке, как и во всем понизовье Северной Двины, холодно и неуютно, словно в нежилой избе с нетопленной печью. Так обстояло дело с погодой. Сельскому жителю приходилось |
|
|