"Евгений Федорович Богданов. Високосный год" - читать интересную книгу автора

все в мрачном свете? Здесь живут и вовсе не сетуют на судьбу и не хнычут
люди, ничем не хуже нас. Вот закончат строительство коттеджа - переедем туда
из каменного дома. Там будет участок, станем разводить цветы, сажать овощи.
У тебя появятся новые заботы, привьется вкус к сельской жизни, к природе
пробудится интерес.
- Природа - это хорошо. Но разве дело только в ней? - суховато спросила
Лиза, еще раз утерев слезы. - Прости... У меня почему-то плохое
настроение...
Он вздохнул и отошел несколько озадаченный.
Минутные приступы меланхолии приходилось прощать жене. Что поделаешь,
она же горожанка и ей тут и в самом деле скучновато. Подруг не завела.
Потому и требует повышенного внимания к себе. А он вечно занят. "Управлять"
женой для Степана Артемьевича было, пожалуй, не легче, чем совхозом. Там
хоть, по крайней мере, у него были помощники. А тут ему одному приходилось
улавливать малейшие отклонения в ее настроении и приноравливаться к ней...
Но он любил жену и потому прощал ей все. Откуда ему было знать, что
всепрощение порой приводит к отрицательным последствиям?
"Свозить бы ее в этот самый Санта-Крус, полегчало бы", - подумал Степан
Артемьевич.

2

Погода была не то чтобы чрезмерно уж скверной, с проливнями и
пронизывающими холодами, но неприветливо-странной. Недаром люди твердили о
високосном годе. В небе уже которую неделю толпились низкие и плотные
облака, напоминающие серый подкладочный ватин, и солнце никак не могло
пробуровить их плотные пласты. Порой из облаков сеялся мелкий холодный
дождик - скупой и нерешительный, будто выжатый. Степану Артемьевичу
казалось, что эти угрюмые "несельскохозяйственные" облака, напоминающие
коричневатый дым из трубы старой котельной, будут торчать над Борком, над
лугами, полями и перелесками до тех пор, пока не загубят на корню весь
урожай трав и злаков.
Будто канули в вечность добрые старые времена, когда все было объяснимо
и предсказуемо: если уж мороз, так под минус сорок, а жара - так раздевайся
до трусов и загорай. А случится дождик, так непременно ливень с веселым
громом на полчасика, а потом - опять ясно. "Пожалуй в детстве всегда было
так, - думал Лисицын. - Природа, по крайней мере, не знала полутонов, краски
у нее были яркие, радужные, или контрастно-темные. А теперь - ни то, ни се,
ни солнце, ни гроза. Одна муть в небе и тягучая тоска".
В мае было переменно, с преобладанием солнечных дней, но потом
откуда-то навалился циклон. Облачные напластования закружились, словно
гигантская карусель, против часовой стрелки, и ось этой карусели оказалась
прямо над Борком. Все в небе было похоже на циклопическую океанскую воронку,
затягивающую в себя вся и все, как в одном из рассказов Эдгара По.
Один борковский старожил, из тех, у кого барометр помещается в суставах
и пояснице, Еремей Чикин, утверждал, что этот циклон, который "приперся с
запада", задержал льды в Баренцевом море, и потому в Борке, как и во всем
понизовье Северной Двины, холодно и неуютно, словно в нежилой избе с
нетопленной печью.
Так обстояло дело с погодой. Сельскому жителю приходилось