"Евгений Федорович Богданов. Когда отцветают травы (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Таисья Никаноровна стала прибирать на столе. Кондаков взял
газету, искоса наблюдая за женой. Ее маленькие ловкие руки так и
мелькали, перемывая посуду. Прядь волос, не попавшая в узел,
свешивалась на глаза, и Таисья Никаноровна досадливо отбрасывала ее
рукой.
Кондаков так привык слушать мирную домашнюю болтовню жены!
Умолкни вдруг этот родной, бесконечно дорогой голос - он умер бы с
тоски. Тимофей Тимофеевич и Таисья Никаноровна - молчун и говорунья -
как бы дополняли и взаимно уравновешивали друг друга. Кондаков
вспомнил, что давно, в молодости, когда его Тася была еще красивее и
сводила с ума всех парней посёлка, ему не раз приходилось пускать в
ход тяжелые кулаки в укромных закоулках, чтобы не быть битому
ревнивыми хмельниковскими ухажерами.

* * *

Превосходно зная причуды своенравной речушки, которая игриво
петляла среди мшаников и болот, Кондаков умел выбирать время для
сброса древесины. И все же, как только начинали таять снега и признаки
весны проступали всё отчетливей, им овладевали волнение и
беспокойство.
Он вскакивал по ночам с постели: чудился ливень, грозивший
половодьем. Открыв окно, Кондаков прислушивался. На улице стояла
сторожкая тишина. Хрипло, со сна, кричали петухи. Днем Тимофей
Тимофеевич уходил в лес и смотрел, много ли там осталось снега. Снег
был еще глубокий, рыхлый, и под ним хлюпала вода.
Снетков стал уклоняться от телефонных разговоров, предоставляя
это начальнику лесопункта.
- Ну тебя к шутам, - сказал он Кондакову. - Еще неприятность тут
с тобой наживешь. Поеду-ка в лес, проверю технику безопасности.
А директор опять звонил:
- В верховьях подвижка льда. В Марьине сбрасывают лес.
Кондаков даже по телефону почувствовал, как встревожен Перминов.
Тимофей Тимофеевич понимал эту тревогу: на плечах директора восемь
лесозаготовительных пунктов, миллион кубометров древесины в штабелях.
- Пора и тебе начинать, - советовал директор. - Брёвна со льдом
унесет!
- Река тут мелководна. Будет пыж. Надо ждать воды, - ответил
Кондаков.
- Да что ты твердишь: ждать, ждать... - взорвался Перминов.-
Никаких пыжей не будет! Если завтра не начнешь - получишь выговор. В
приказе. Будь здоров!
- Это несправедливо, - возразил Кондаков и покраснел от волнения.
Он хотел сказать, что сплавляет бревна больше пятнадцати лет, что ему,
новому директору, работающему тут первый год, не следовало бы так
наседать на подчиненных, не зная обстановки. Но трубка уже молчала.
Тимофей Тимофеевич не сразу попал ушком ее на рычаг.
На другой день радистка со скорбным видом положила перед
начальником лесопункта телеграмму: директор сдержал слово.
Потом он позвонил и потребовал Снеткова. Тот и краснел, и