"Николай Владимирович Богданов. Когда я был вожатым (Пионерские повести) " - читать интересную книгу автора

- Пионерский-то Пионерский, а если из него какойнибудь тип вырастет?
Такой, что только звание будет позорить!
- Надо воспитать по-пионерски, вот что!
- Ладно, потом разберемся; как мы его потащим - вот вопрос.
- Я сам! - неожиданно заявил малыш.
И тут все рассмеялись, вспомнив, как не раз видывали прыткость малыша,
поспевавшего за своей шайкой, удиравшей от милиционера или от какой-нибудь
торговки, у которой были расхватаны с лотка пирожки или бублики.
- Когда устанет, будем нести по очереди на закорках, - сказала
Маргарита, - я своего братишку носила - ничего!
Так это происшествие было улажено, и я мог бы подать сигнал к
выступлению. Но я оглядываю ряды и все не вижу крайнего левофлангового
звена Либкнехта, нашего малыша Игорька, прозванного "пионерчиком".
С ним всегда что-нибудь случалось да приключалось.
Конечно, не отпустили родители, хотя еще вчера приходила ко мне его
мамаша - специально, чтобы познакомиться: заслуживает ли доверия вожатый.
Это была полная, высокая, очень энергичная женщина, жена ответственного
работника пищевой промышленности. Она придирчиво расспросила меня обо
всем: как мы будем жить, как будем есть, как мы будем спать. Даже
заставила меня рассказать биографию, включая происхождение и прошлую
комсомольскую деятельность.
Мне показалось, я убедил мамашу, что ее сыну просто нельзя не пойти в
наш поход, тем более что он несколько изнежен, избалован и терзает
домашних своими капризами. Все это как рукой снимет.
Но вот пора давать сигнал к выступлению, а Игоря все нет...
У меня все еще теплится надежда, и. затягивая время, я придирчиво
проверяю содержи?лое вещевых мешков.
Все ли взято, что положено: мыло, зубная щетка, полотенце, бутерброды
на завтрак, сухари, чай, сахар, кружки, соль, спички...
Конечно, двадцать шесть одного не ждут, но и ке должны в самом начале
потерять двадцать седьмого... Не по-пионерсхи. Думаю: уж не послать ли
разведку на дом к Игорю? И вдруг - вот он сам!
Как всегда, животиком вперед, головенка высоко задрана. Но смотрит
почему-то смущенно, в сторону. Что же это? Смущается, что опоздал? Но по
рядам пронесся такой радостный говор!
Смущение Игорька тут же объясняется новым явлением. Следом за нашим
пионерчиком в калитку парка протискивается полная, как шар, бабушка в
плисовой телогрейке, повязанная шерстяным платком. В руке у нее большущий
узел.
- Ну, что жа, - с московским певучим выговором на "а" сказала бабушка,
- за кем теперь дело, пошли, что ль?
Весь ее вид при этом говорил, что это она собралась в пионерский поход.
Игорь юркнул в строй, а весь отряд с любопытством смотрел на
решительную старушку.
- До Симоновой-то слободы можно трамваем, а там уж пешком, так, что ль?
Бабушка не только знала маршрут, но и давала указания.
Смущенный этим, я пробормотал:
- Спасибо вам, что проводили Игоря.
- Не за что. Я еще не проводила. Вот как до лагеря провожу, тогда уж и
благодарите.