"Николай Григорьевич Богданов. В небе - гвардейский Гатчинский (про войну)" - читать интересную книгу автора

Но как-то утром я встретил его, и мы пошли с ним к нашему любимому месту -
аэродрому. Высоко в безоблачном небе летали самолеты. Один из них снижался и
заходил на посадку. Мы невольно остановились и стали наблюдать за ним. Вдруг
Ваня схватил меня за руку:
- Смотри!.. Падает!
Мы оба застыли в оцепенении. Переваливаясь с крыла на крыло, самолет
быстро падал. Несколько мгновений - и он врезался в землю. На капустном поле
запылал огромный костер. Мы побежали к нему. Тяжело раненный летчик пытался
вылезти из разбитой и горевшей машины, но не мог - он был зажат
переломившимся фюзеляжем. Мы растерялись... Вдруг Ваня нашелся:
- Лезем на хвост! Пригнем его к земле и освободим летчика.
Не теряя времени, мы влезли по фюзеляжу на хвост, вцепились в расчалку
хвостового оперения и повисли на руках. Хвостовая часть фюзеляжа осела,
образовался проем, через который мы вытащили потерявшего сознание летчика.
Когда с аэродрома приехали санитарная и пожарная автомашины, самолет
догорал.
Нас с Ваней отвезли на аэродром. Командование авиабригадой обстоятельно
нас обо всем расспросило. В благодарность за спасение летчика командир
эскадрильи покатал нас на самолете. Счастью нашему не было границ. Этот
случай, пожалуй, и решил окончательно мой выбор. Одно время я мечтал учиться
живописи, увлекался рисунком и рисовал как будто неплохо - все стенные
газеты школы и пионерского отряда оформлялись мной. Но с того времени, когда
мы с Ваней побывали на аэродроме и нас покатали на аэроплане, мы только и
мечтали об авиации. Гораздо позже, уже будучи летчиком, читая какой-то
исторический очерк об авиации, я узнал, что моим "крестным" был знаменитый
ас А. Д. Ширинкин, один из самых доблестных красных военлетов гражданской
войны.
Школа
Первая наша с Ваней Кузнецовым попытка поступить в военную школу
летчиков была неудачной. Друга моего не приняли по недостатку образования, а
меня по возрасту - мне не было семнадцати лет.
Мое стремление во что бы то ни стало поступить в летную школу не могли
умерить даже категорические протесты родителей. Особенно протестовала мать.
Со слезами на глазах она меня убеждала, что жизнь летчиков очень короткая,
многие гибнут в расцвете лет. Надо сказать, что ее доводы и тревога за меня
имели основания. В ту раннюю пору становления и развития авиации полеты
нередко заканчивались аварией или катастрофой. Жители Оршанского шоссе были
очевидцами и участниками частых похоронных процессий. На кладбище,
расположенном у пересечения Оршанского и Смоленского шоссе, было много
могил, увенчанных пропеллерами аэропланов. С фотографий, вставленных в их
втулки, смотрели молодые лица. Первопроходцы неба несли большие потери.
Но крылья Родины создавал весь советский народ, с особой страстностью и
самозабвением посвящало себя этому делу молодое поколение. Страстный порыв
летать завладел тогда всей молодежью. В огромной степени этому способствовал
IX съезд ВЛКСМ, объявивший шефство комсомола над Воздушным флотом. Тысячи
комсомольцев, юношей и девушек шли в учебные и спортивные организации
Осоавиахима овладевать авиационным делом.
Осенью 1931 года под Витебском, в фольварке Куковячино, была открыта
школа летчиков Осоавиахима. В это время я окончил рабфак и был принят в
педагогический институт. Не раздумывая, я забрал из приемной комиссии