"Николай Богданов. О смелых и умелых (рассказы военного корреспондента) (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Ты уж, пожалуйста, не пугайся, сам погибай - товарища выручай... По
совести действуй.
- Буду действовать по уставу.
- Вот-вот, как положено...
Признаться, Васюткин за войну несколько уж подзабыл, что там сказано
в боевом уставе, он считал себя достаточно опытным бойцом, чтобы
действовать и по собственной смекалке.
А неопытный Бобров, идя на позицию, все пытался себя подкрепить
наукой, полученной в запасном полку. "Обыкновенный окопчик, пускай и
впереди позиций, что ж такого? В уставе сказано: подбежал враг к окопу,
вначале встречай его гранатой, затем осаживай залпом из оружия, а потом
с криком "ура" переходи в штыки. Вот и все. Чего же тут хитрого?" -
думал он и, успокоившись, помалкивал.
Но Васюткин не унимался:
- Ты, главное, не теряйся. Нет такого положения, из которого нет
выхода. Мы в белых халатах, каски у нас и то зубной пастой смазаны.
Невидимки... Кто нас, мы сами каждого убьем! Разве у нас товарищей нету,
нешто мы одни? По две гранаты - это по два друга; у тебя штык-молодец -
еще боец; у меня автомат - это сорок солдат!
Так Васюткин насчитал чуть не роту.
Только когда пришлось ползти по снегу, он притих. В окопчике приложил
палец к губам и зашептал на ухо:
- По делу нам с тобой тут безопаснее всего... Ежели, допустим, враг
начнет артподготовку... засыплет наши окопы минами... разобьет блиндажи
снарядами... сколько наших побьет? А нам с тобой нипочем! Мы на ничьей
земле. Ее не обстреливают. Так что не робей, брат.
Бобров и не робел, ему только было скучно. Ночь какая-то выдалась
унылая. Ни луны, ни звезд. Беловатое небо, беловатый снег.
Ничего вокруг не видно. И никого нет. Спать тянет. И ему все время
дремалось. И ведь как коварно - стоя спал, а видел сон, будто он
крепится и не спит...
Васюткин за двоих бодрствовал. И вперед всматривался, и назад
оглядывался, и все же не уследил, как фашистские лазутчики подползли к
самому окопчику по лощинке с тыла.
Поднялись вдруг из снега все в белом, как привидения, и хрипят:
- Рус, сдавайсь!
Васюткин сторожкий, как заяц, тут же выскочил из окопчика, дал
очередь из автомата и исчез в белой мгле.
А задремавший новичок остался. Когда фашисты дали вдогонку Васюткину
залп из автоматов, Бобров пригнулся, как всегда, с опозданием. Но его не
задело в окопе, пули прошли поверху.
- Сдавайсь! - услышал Бобров и вначале подумал, что это его опять
разыгрывают.
Только какие же могут быть шутки в секрете? Нет, номер не пройдет!
Такая его взяла досада, что захотелось ухватить винтовку за дуло да
отколотить насмешников прикладом, как дубиной. Ишь лезут к нему со всех
сторон, как привидения, не отличишь от снега. Все в белом, только лица
темнеют пятнами между небом и землей... Страшно, конечно... И дула
автоматов чернеют, как мордочки песцов...
- Рус, сдавайсь! - повторили несколько голосов.