"Фред Бодсворт. Чужак с острова Барра (роман) " - читать интересную книгу автора

Джон Уатт принял сочувствие за любовь. Насколько легче было бы для них
обоих, если бы отчуждение между ними происходило постепенно. Почему он
пошел на столь внезапный разрыв, придав ему такую мелодраматическую
окраску? Мэри не знала. Она знала только, что все еще любит его и что
отныне ее существование пусто и бесцельно.
Дни тянулись мучительной чередой, и вскоре Мэри узнала все как есть.
За три дня до рождества она прочла в университетском информационном
листке, что Джон Уатт женился на девице из ректората. Мэри мельком
видела девицу - отчаянно накрашенная и напудренная вертихвостка, такая
же неестественная и непрочная, как кукла, и, похоже, с кукольными же
мозгами. Но она отличалась красотой и обаянием, которых не могло
погубить даже злоупотребление косметикой, и Мэри пришлось примириться с
тем, что с хорошеньким личиком, по-видимому, за несколько недель можно
добиться большего, чем она за два года.
Ее бросили - теперь это было очевидно, - бросили из-за ее невзрачной
внешности. "Ты безобразна!" Казалось, чей-то чужой голос насмешливо
твердит ей на ухо эти слова. Впервые в жизни Мэри Кэмпбелл испытывала
острое чувство неполноценности из-за своей наружности - раньше она
относилась к ней с философским безразличием.
На рождество она получила три приглашения, в том числе от пианистки,
которая несколько лет аккомпанировала ей на концертах. Мэри отклонила
все три - ей больно было подумать, что она может встретиться с друзьями
чуть ли не назавтра после скоропалительной женитьбы Джона. На рождество
выдался пасмурный ветреный день, в доме Кэмпбеллов было сумрачно и
холодно. Мэри бесцельно слонялась по темным комнатам, пытаясь
представить, что делает Джон Уатт, и надеялась, что он счастлив.
Пополудни она прибегла к единственному утешению, какое ей осталось, -
к скрипке. Это был отличный, дорогой инструмент, подарок отца,
итальянская скрипка ручной работы с прекрасным звуком - Мэри сразу тогда
пришла от нее в восторг.
Сыграв для начала несколько гамм, Мэри перешла к трудному, живому
капрису Паганини, но через несколько минут непроизвольно начала играть
чудесную мелодию вступления из скрипичного концерта ми минор
Мендельсона. В часы упадка и тоски Мэри, как алкоголик к спиртному,
тянулась к его блистательным прозрачным темам. Она любила эту задушевную
и эффектную музыку, созданную гением Мендельсона, и безупречно одолевала
сложные арпеджио и трели.
Когда она закончила, оказалось, что она играла три четверти часа, но
не чувствовала ни малейшей усталости. Ее по-прежнему мучили горе и
одиночество, но уже не так остро, как бы издалека. Волшебник Мендельсон
вновь сотворил свое чудо.
На следующий день после рождества к Мэри явились две дамы из комитета
по подготовке к новогоднему вечеру для матросов и попросили ее принять в
нем участие, сыграть несколько пьес и затем остаться на танцы. У Мэри не
было настроения выходить на эстраду и притворяться веселой перед оравой
неотесаных мужиков, которых она ни разу в жизни не встречала и никогда
больше не встретит. Дамы умоляли. Очень важно, чтобы девушки остались на
танцы и спасли матросов от пагубного влияния улицы. И так как на всем
этом лежал некий смутный налет патриотического долга, Мэри, хотя и не
без некоторого сопротивления, согласилась.