"Жан Бодрийяр. Символический обмен и смерть" - читать интересную книгу автора

вовлечена в парадоксальную симулятивную темпоральность; так, практика
искусственного продления жизни и предупреждения смерти всевозможными мерами
безопасности фактически ведет к тому, что сама жизнь становится призрачной
(о чем смутно догадываются рабочие и автомобильные "лихачи", упрямо
саботирующие применение техники безопасности):
Предупреждение смерти ценой непрерывного самоомертвлеиия - такова
парадоксальная логика безопасности (наст. изд., с 311).
Борьба со смертью ведет к переносу смерти непосредственно в жизнь, к
превращению жизни в "послежитие", "пережиточность", "доживание" (survie) -
это, собственно, и есть модус призрачного существования, когда место
реальности занимает симулякр, оставивший реальность в далеком, забытом
прошлом.[6] Это отчасти сходно со статусом "реального" в психоаналитической
теории Лакана (реальное как принципиально недоступный, навеки утраченный
объект), но у Бодрийяра особенно важную роль играет именно темпоральность. С
известной точки зрения, его симулякр - не что иное, как особый эффект
времени, когда оно утрачивает свой линейный характер, начинает сворачиваться
в петли и предъявлять нам вместо реальностей их призрачные, уже отработанные
копии.
Темпоральная сущность симуляции осознавалась уже у Платона, который,
как показывает Делез в своей упомянутой книге, выстраивал свою теорию идей и
"верных" копий для борьбы с "безумным становлением" в духе Гераклита:
Чистое, неограниченное становление представляет собой материал для
симулякров, поскольку оно уклоняется от действия Идеи, оспаривает
одновременно и модель, и копию.[7]
В более близкую нам эпоху попытку преодолеть время как фактор
становления, нарушающий устойчивость качеств и атрибутов, предпринял
структурализм: его лозунгом была спациальность, перевод временных категорий
в пространственные - будь то пространственность исследовательских
конструктов (структур, таблиц и т. д.) или же лишенное временной
необратимости, фактически пространственное толкование процессов
повествования, понимания, литературной эволюции.[8] Именно к структурализму
отсылает понятие "кода", которым регулируется, по Бодрийяру, новейшая форма
симуляции (предыдущие фазы развития симулякров не имели такого обобщающего и
вместе с тем специфического для них закона: в самом деле, "природный" и
"рыночный" законы ценности, которыми они управлялись, вообще говоря, равно
касались и симулякров, и реальных объектов). Код - главная категория
структурной лингвистики и семиотики, позволяющая упорядочить и редуцировать,
свести к квазипространственным формам "безумное становление". Первые работы
Бодрийяра, особенно "Система вещей", создавались в момент высшего подъема
французского структурализма и своим системным подходом отчасти вписывались в
его методологию; выше уже сказано о перекличке "Системы вещей" с вышедшей
годом раньше образцово-методологической монографией Барта о моде. Однако уже
в той ранней книге Бодрийяра содержался любопытный эпизод, который можно
рассматривать как имплицитную полемику со структуральным методом.
Как известно, в качестве одной из важнейших потребительских стратегий
по отношению к вещам Бодрийяр рассматривает коллекционирование. Деятельность
коллекционера - это не просто собирательство, но систематическая манипуляция
вещами, их подчинение определенному комбинаторному коду; и вот в подобном
психическом проекте автор книги раскрывает бессознательную попытку
упразднить время: