"Жан Бодрийяр. Эстетика утраты иллюзий" - читать интересную книгу автора

произведения чрезмерной виртуозностью, специальными эффектами,
мегаломаническими клише - как будто задача в том, чтобы извести, заставить
страдать сами образы, извлекая из них все возможные эффекты до такой
степени, пока сценарий, задуманный как саркастическая пародия (поверим, что
пародийность здесь сознательна), не превратится в порнография образов. Все
запрограммировано на то, чтобы предельно разочаровать зрителя, чтобы
оставить у него только одно чувство - чувство излишества кинематографа,
который таким образом заканчивает свой собственный демонтаж, в качестве
инструмента очарования, творца иллюзий.
Что можно сказать о кино? - В конце своей эволюции, своего технического
прогресса от немого к звуковому, от черно-белого к цветному, и далее к
высокотехничности специальных эффектов оно совершенно утратило способность
очаровывать, порождать иллюзии. По мере совершенствования техничности,
кинематографической эффективности способность к очарованию все более
утрачивалась. Современный кинематограф не знает более ни аллюзий, ни
иллюзий: все погружено в сферу гипертехничности, гиперэффективности,
гипернаглядности. Никаких белых пятен, никаких пустот, никаких эллиптических
намеков, никакой тишины. Точно так же и с телевидением, с которым
кинематограф все более сливается, теряя специфику своих образов. Мы все
время идем по пути высокого разрешения, т. е. по пути бессмысленного
совершенствования четкости образа. А такой сверхчеткий образ перестает быть
собственно образом, превращаясь в реальность, осуществляясь в реальном
времени. Чем больше мы подходим к абсолютному разрешению, к реалистическому
совершенству образа, тем больше теряется его способность порождать иллюзии.
Вспомним теперь о Пекинской опере. Как простым движением двух тел на
лодке можно изобразить, сделать живым всю протяженность речного потока,
когда два тела, приближаясь друг к другу, ускользая друг от друга, двигаясь
рядом друг с другом, не соприкасаясь, в невидимом совокуплении создают явное
физическое присутствие на сцене темноты, в которой происходит битва. Иллюзия
в этом случае тотальна и интенсивна, доведена не только до эстетического, но
до физического экстаза, и именно потому, что полностью отсутствует всякое
реалистическое изображение темноты или реки, ландшафт делается видимым
исключительно через восхитительные движения двух фигур, порождающих
совершенную естественную иллюзию. Западная же опера в подобных случаях
выльет на сцену тонны воды, высветит сражение инфракрасными лучами и т. д. В
этом нищета сверхразработанного образа, как война в заливе, транслируемая по
CNN. Порнография образа трех- или четырехмерного. Музыка, записанная на
трех, четырех или двадцати четырех дорожках. Добавляя реальное к реальному в
целях добиться совершенной иллюзии (иллюзии сходства, иллюзии совершенного
реалистического стереотипа), мы убиваем в иллюзии ее глубинное измерение.
Порно, добавляя дополнительное реалистическое измерение к сексуальному
образу, лишает его измерения желания, отнимает всякую соблазнительную
привлекательность. Апогей этого обезображивания образа через интоксикацию,
путем неслыханных усилий, во всех сферах, с тем, чтобы образ перестал быть
образом, заключается в дигитальности, в синтезированном числовом образе, в
виртуальной реальности.
Смысл образа состоит в абстрагировании от трехмерного мира и переходе в
двухмерный. Образ вычитает у реальной трехмерности одно измерение и именно
за счет этого порождает силу иллюзии. Виртуальность, напротив, заставляет
нас войти в образ, воссоздавая поддельную реальность в трех измерениях (даже