"Олег Бочаров. Творение, которое было навеянно фильмом Монти Пайтонов "Жизнь Брайана"" - читать интересную книгу автора

"М-да, бедной семье Антуанетты придется еще расплачиваться за этот
безумно дорогой туалет придворной дамы", - подумал Иисус сочуственно, -
"Hе хотел бы я оказаться на их месте".

В центр арены, освещенный новейшими нейлоновыми прожекторами вышел
конферансье (его Иисус узнал сразу - им был Леонид Якубович) и обьявил:
"А теперь - смертельный номер! Знаменитый шоу-мэн разговорник из
далекого Hазарета специально приехал к нам, дабы продемонстрировать себя в
наилучшем виде - распятом!"
Зал взорвался овациями и смущенный, но польщенный Иисус чуть-чуть
ссутулившись вышел на арену таща с собою заблаговременно купленный в
ближайшей столярной местарской крест.
Иисус всегда был красивым мужчиной - девушки на него липли как сотовый
телефон на красный пиджак.
Вот и сейчас он увидел, как сидевшие на трибунах особы женского пола
при виде полуобнаженного Иисуса достали свои пудреницы или стали строить
ему глазки. Какая-то девушка бросила ему цветы. Цветы очень больно ударили
Иисуса, ибо они были оторваны от центрального мраморного фонтана, где
украшали голову одной из скульптурных композиций.
Иисус знал эту девушку - ее звали Мария Магдалина, и как утверждала
молва, Иисус был единственным мужиком в городе, с которым ей так и не
удалось переспать. Точнее говоря, переспать ей удалось - он набравшись
пива так загрузил ее своими россказнями, что Мария впервые в жизни
умудрилась уснуть еще до того, как продемонстрировала собеседнику цвет
своих плавок.
Зал невольно замер, когда от удара каменного цветка Иисус пошатнулся.
Казалось вот-вот он рухнет, всей своей массой распластавшись в луже
крови и пригоршнях кишок, что остались на сцене от предыдущих артистов.
Hо Иисус на то и был божьим сыном, чтобы устоять на ногах когда ему не
хочется падать.
Ему указали положенное место, куда надобно положить крест. Еще минут
двадцать местный столяр матерясь возился, прибивая гвоздями Иисуса.
Гвозди оказались слишком мягкими и постоянно гнулись. Христос не мог
смотреть на страдания простого ремесленника и сотворил чудо - заставил
мягкие гвозди из жести стать твердыми как пенис Ахиллеса.
Восхищенный зал зааплодиловал стоя. Впрочем, это не совсем верное
выражение, ибо аплодировал не сам зал, а только те люди, которые в нем
находились. Сам зал аплодиловать не мог, ибо у него нет рук.
А даже если бы и были - это все равно не являлось бы гарантией того,
что зал стал аплодировать - ведь действие Иисуса могло и не вызвать у него
восторга.
Потом Христос умер. ВСЕ.
А разве вы ожидали чего-то другого?