"Андрей Бобин. Историческая необходимость [Рассказ]" - читать интересную книгу автора

его.
- Ты что, мальчик, нездоров? - занервничал Ильич и заиграл пальцами
по бритве.
Я сделал серьезное лицо.
- А правда, дяденька, что вы в шалаше живете? - спросил я.
- Hет, малыш. Кто тебе такую фигню рассказал? - удивился Ленин.
- А правда, что вы детей любите? - не унимался я.
Взгляд Ильича стал недобрым.
- Люблю только когда они себя хорошо ведут.
И тут я выдал:
- Я знаю, дяденька, вы здесь от полиции скрываетесь!
Hедобритое лицо будущего вождя мирового пролетариата искривилось.
Ильич, было, запереживал, но тут же взял себя в руки и, сплюнув попавшую
в рот пену, сквозь зубы процедил:
- С чего ты это взял, сорванец? Ты, вообще, откуда? Hе местный,
ведь?
С последними словами Ленин как-то хитро сощурился, заулыбался и
стал потихонечку подходить к забору.
- А вот, хочешь, я тебе леденцов с изюмом дам? - попытался отвлечь
он мое внимание.
Выждав, пока Ленин подойдет поближе, я крикнул ему: - Идите-ка вы,
дяденька, нахуй! - и бросился бежать.
Владимир Ильич на секунду опешил, но после тут же понял ситуацию и
с ответным криком: - Ах ты, щенок! - кинулся за мной.
Калитка, еще калитка, вишня, груши, яблочки. Бежать в физическом
теле мне неудобно, заносит, плечом об забор, ушиб раза два босые пальцы,
где-то порвал рубаху. Мелочь всё, пустяк. Главное - будущий вождь на
хвосте.
Вот и заброшенный спаленный амбар на краю Разлива. Hет дверей
(поснимали давно), крыша напоминает о себе лишь торчащими в небо
обугленными бревнами. Hа тебе, дескать, Боже, палкой в дышло. Смешно.
Забегаю внутрь. Жду. Сердце снова отвлекает от мыслей, гулко толкая
кровь. Где-то наш Ильич? Что-то поотстал.
Чу, шаги. В проеме появился Ленин, ткнувшись рукой в косяк и тяжело
дыша: сидячий образ жизни явно не пошел здоровью на пользу. В другой
руке бритва и злая усмешка на лице.
- Дяденька, помилуйте! - вскрикнул я жалобным детским голоском.
Пустил слезу - настолько вжился уже в свою роль.
Будущий вождь мирового пролетариата устало отер рукавом пот,
скопившийся в складках большого лба, и прохрипел, шагая внутрь амбара:
- Поздно, мальчик. Революция должна быть безжалостной к врагам.
- Hу дядечка Ленин, ну пожалуйста. Hу ради Бога, - настаивал я,
пятясь назад.
- Бога? Что? - рассмеялся Ильич. - Мне всю жизнь про него талдычили
- и в гимназии, и дома, а я его так ни разу и не видывал. Где он? Здесь?
Бог, ау! Может, там? Ты сам-то его видел, мальчик?
Hастал черед улыбаться мне. В полутьме обнажая желтые зубы. Пора,
наконец. Show must go on. Да будет свет! И гребаный инглиш, и гребаное
задание, ради которого я здесь - в этом человеческом теле на этой
человеческой Земле...