"Андрей Бобин.Красный асфальт [проза] /27.07.2000/ " - читать интересную книгу автора

незаметным слоем по веткам растущих неподалеку голубых елей, отгороженных от
пешеходного тротуара высоченным забором с колючей проволокой. В учреждении со
строгим названием, не оставляющем сомнения в принадлежности его (учреждения) к
оборонной промышленности, наступил обеденный перерыв, и из окна четвертого
этажа, держа в руке зажженую сигарету, высунулась по плечи не менее строгая
бухгалтерша.

3

"Hет, нет, нет. Это что же тогда? - подумал мальчик. - Я вечно буду ходить
сзади, лишь повторяя действия того, кто на секунду впереди, в будущем? А ведь,
наверное, тот, который впереди, тоже идет за кем-то, а этот кто-то еще за
кем-нибудь... Я так не хочу. Хочу все решать сам. Hо как я могу определить,
решил я сам или просто повторил за тем, кто впереди?.. Я часто хожу по
асфальту, значит, если я именно иду за кем-то, то этот кто-то тоже передо мной
прошел по асфальту. Hо раз он шел по асфальту, значит, не оставил следов, и
значит, я мог не угадать его шагов и нечаянно свернуть в другую сторону. Тогда
получается, что я все-таки иду сам?"
Вывод оказался настолько приятен, что далее рассуждения уже и не хотелось
продолжать. Hо что-то в этом выводе было от незаконченности, от той самой
халтуры, которую недавно так публично линчевал папа. Где-то в глубинах
подсознания, там, где живут подсказки и быстрые, но верные решения, что-то
беззастенчиво засвербило, неминуемо стремясь к высвобождению. Мальчик попытался
запеть вслух, чтобы тем самым учинить хоть сколь-нибудь значимое препятствие на
пути к свободе этого отчаянного Чего-то. Отчаянное Что-то больно стукнулось о
стенку звуковых колебаний, заполонивших голову мальчика, сбавило скорость и
пошло в обход, твердо заявив о намерении дойти до конца. Мальчику стало
тоскливо, и он запел еще громче.
- Ка-а-ждому, ка-а-ждому в лу-у-чшее ве-е-рится! Ка-а-тится, ка-а-тится
голубой ваго-о-н!
- Ты чего орешь? - вмешался папа, сминая гармошкой голубые вагоны и веру в
лучшее. Тоскливость не заставила себя ждать, мгновенно раскинув боевые знамена
и в жарком порыве овладев освободившимся от вагонов пространством. Как и
предполагалось невидимым генералом, впереди на белом коне, перестав уже
беззастенчиво свербить и теперь отчаянно радуясь наступившей свободе, было оно
- понимание того, что ВСЕ HЕИЗБЕЖHО.
Мальчик заплакал, осознав, что он и все люди, которые живут вокруг, - на
самом деле лишь вагоны, которые катятся по заранее проложенным рельсам. У
каждого есть свой вагон, который катится в секунде позади - в невидимом
прошлом, - но есть и вагон, который живет на секунду впереди. Можно много
думать о том, что каждый человек имеет возможность свернуть, но на самом деле
возможность свернуть уже заранее определена и намечена безжалостной сталью
рельсов. Поэтому поворот будет всегда как раз в ту сторону, где они лежат. Даже
сейчас, идя по асфальту и не видя следов того себя, который впереди, свернуть
невозможно. Даже сейчас ты - все-равно вагон, и не можешь разойтись с впереди
идущим, потому что тот, идущий впереди - это тоже ты. Он находится там, где
находится, лишь потому, что ты должен в этом месте оказаться через секунду.
Получается, что это не он управляет тобой, намечая путь, а вы совместно
управляете друг другом: через секунду ты должен оказаться в заранее заданном
месте, и именно поэтому там оказывается тот, кто идет впереди, утягивая потом