"Эми Блум. Ручей в серебряном кувшине " - читать интересную книгу автора

Блум Эми.

Ручей в серебряном кувшине


---------------------------------------------------------------
OCR: PHIPER
---------------------------------------------------------------

Голос моей сестры - горный ручей, падающий в серебряный кувшин.
Звонкая красота его дает прохладу и уносит ввысь - от жара тела, от самого
тела. Сестре было четырнадцать, мне двенадцать, и мы ходили на "Травиату", а
потом на автомобильной стоянке она отвела меня в сторонку и велела:
"Слушай". Она открыла рот неестественно широко, и голос вырвался --
кристально чистый и ясный, и оперные завсегдатаи застыли у машин, не в силах
сесть и завести моторы. Они внимали, затаив дыхание, а потом устроили бурную
овацию.
Я хочу помнить Розу именно такой, и именно этот эпизод я рассказывала
всем ее психотерапевтам. Чтобы тоже узнали, какая она, моя сестра, чтобы
поняли: то, что перед ними, не настоящая Роза. Ведь до расхожих шлягеров, до
мотивчиков из рекламы были Пуччини и Моцарт, и сладкозвучные церковные
песнопения, и в них таилась такая мощь, что казалось, Иисус вот-вот сойдет с
креста и восхищенно захлопает в ладоши. Пусть знают: прежде чем превратиться
в гору жира, что колышется по больничным коридорам в тренировочных штанах и
широченных размахайках для беременных, Роза была самой хорошенькой девочкой
аррандейлской начальной школы, первой красавицей лэндмаркской средней...
Может, были там и другие красавицы, но я их не замечала. Для меня идеалом
была Роза, моя белокурая защитница и наставница, проводник к таинствам
"Тампакса" и смене маминых настроений.
Первый срыв произошел у нее в пятнадцать лет. То она возвращалась домой
в грусти и слезах, то тихо сияя; в конце концов перестала возвращаться
вовсе. Прямо за нашим домом начинался лес, там она и отсиживалась до
сумерек, пока мама, продравшись сквозь колючий вереск, не отыскивала ее в
самых дремучих зарослях и не приводила домой - отрешенную, с сухими
листьями на голубом свитере, с грязью на белых джинсах. После трех недель
такой жизни мама, по профессии музыкант и, по общему признанию, женщина с
весьма нестабильной психикой, сказала отцу, человеку доброму и печальному,
по профессии психиатру:
- Она сходит с ума.
- Это что, диагноз? - Отец взялся за газету, тут же отложил ее,
вздохнул. - Прости, вышло чересчур резко. Я тоже вижу, что ее что-то
беспокоит. Ты с ней говорила?
- О чем? Дэвид, она сходит с ума. Ей нужен не задушевный разговор с
мамочкой, ей нужна клиника.
Они еще немного попререкались, потом отец несколько часов кряду пытался
беседовать с Розой, причем она сидела, зализывая волоски чуть выше запястья
сначала в одну сторону, потом в другую. Мама смотрела на них из коридора,
бледная, с сухими глазами. Она уже собрала вещи, и когда трое отцовских
коллег заехали нас проконсультировать - по дружбе, бесплатно, - мама с
Розиным чемоданом уже сидела в машине. Меня она обняла и обещала вернуться к