"Бертран Блие. Вальсирующие, или Похождения чудаков " - читать интересную книгу автора

это способствует и появлению дурных наклонностей! Белошвейки в темноте
оказывались наделенными бездной талантов! Достаточно посмотреть на их
коллекции! Невольно за десять лет развиваешь мускулы. Вы садитесь на стык
креста и пускаете в ход вязальные крючки по моей обезжиренной шерстинке.
Одна спереди, другая - сзади. Только не забывайте сбрасывать петли! Я хочу
получить нечто подходящее! Старухе холодно! Ее надо согревать повсюду: все
складки, все уголки тела. Мы отправляемся на разведку. Вы увидите страны и
места, откуда не возвращаются - такая там стоит тропическая жара!.. Вы дали
мне есть и пить. Я все усвоила, я набита калориями. Я жду вас, супруги мои!
Следует воздать должное женщине в черном!
В течение одной десятой века у нее накопился такой запас гнева, что она
задыхалась от него. И вот первой ареной, которую мы ей предоставили для
того, чтобы его выплеснуть, оказалась постель. Но избавиться от него нужно
было непременно, даже испытывая боль... Первые ее вопли достались нам, ибо
именно мы подвели ее, всю измазанную мукой, к дверце клетки...
Мы отвернули гайку и вступили в бесконечный туннель, где нас
подстерегало незнакомое существо, пришедшее издалека, из неизведанных мест,
которое победоносно возглашало о своем возвращении, заставляя греметь медь и
ударные, крича "а вот и я!" на всех углах, в аэропортах и вокзалах. "Это я,
Жанна! Меня бросили замертво, я возвращаюсь из далекого путешествия! Я
живая! Смирно!" И мы устилаем своими телами ковровую дорожку, пока она
пожимает руки официальным лицам. А на другой день читаем в газете заметку,
набранную мелким шрифтом: "Взволнованный прием, оказанный подонками
вернувшейся старой кляче".
Она занималась любовью, как военный стратег, то есть нормально. Отныне
ей уже будет трудно вести себя иначе. Даже купить хлеб, пересечь улицу будет
для нее военной операцией.
Поэтому, атакуя по всему фронту, яростно идя врукопашную, она как бы
находилась на передовой линии, а мы противостояли ей на флангах. Это была
настоящая солдатка, не боящаяся ни ран, ни ударов, ведь ей и не такое
пришлось пережить. В качестве бывшей участницы войны она получила наконец
возможность воплотить свои мечты.
Она одна олицетворяла целую армию. И бросала против нас отряды
оголтелых командос. Чтобы нас захватить, она была готова ползти по грязи.
Набрасываясь с тылу, руками рыла подкопы, чтобы подложить мину. Ногти у нее
были твердыми. Язык напоминал горелку: она обжигала нас напалмом. По вершине
плато бегали живые факелы. И тогда к нам на помощь прилетал старый,
потрепанный вертолет с огромным красным крестом. Замирал над головами и
сбрасывал женщину в леопардовой шкуре, с вымаранной кровью спиной, а затем с
задумчивым видом отбывал в сторону муссонов. Мы же оставались в компании
парашютистки, которая тотчас приступала к работе. Она обдувала наши раны,
обкладывала влажными компрессами, чтобы затем, улегшись на нас, исповедаться
в грехах: "Для меня наркотики - это агония". Ее руки ощупывали нас. "Агония
прекрасно сложенных мальчиков, которых обнаруживаешь с дыркой в брюхе, с
вывороченными кишками, без ног, которые ничего не понимают и зовут маму... И
тут прилетаю я, отвечаю на их зов, меня сбрасывают с самолета, я приземляюсь
прямо в их объятия, скидываю маскодежду - под ней я всегда голая... Вот
именно! И прижимаю их нежно к груди. Мамочка больше их не бросит, она будет
с ними до конца, выполняя последнюю волю, последний каприз избалованного
ребенка. Помогая умереть мужчиной, их мать дает им возможность кинуть из