"Бертран Блие. Вальсирующие, или Похождения чудаков " - читать интересную книгу автора

бикини, набив их для правдоподобия бумагой. В этом монтаже фигурировала
теннисистка в ультракороткой юбочке, склонившаяся над мячом. Трусиков на ней
не было. Та же теннисистка сидела на мотороллере, но вместо сиденья был
изображен член. Все это чередовалось восторженными надписями: "Жаклин, сучка
последняя, любовь моя, ну и разложу тебя. Пьеро-задрыга сует свое шило один
раз в папу, один раз в маму, один в Иисусика, но только в зад". Он улыбался,
гордый, как павлин.
- Здорово?
- Потрясно...
Представляю выражение лиц девочки и ее родителей, когда они приедут
сюда первого августа. Он решает не оставить без внимания и другие комнаты.
Занятый весь день, Пьеро к вечеру возобновляет свое занудство. Ему
непременно хочется куда-то выйти. Он говорит:
- Чем мы рискуем в темноте?
- Нельзя, - отвечал я. - И перестань нудеть. - Ему, видите ли, хочется
наведаться и в другие домики. Чтобы порыться там, найти что-нибудь. Что?
- Не знаю, - отвечает, - что-нибудь. Женские вещички, новые купальники,
новые запахи, рубашки, прозрачную фигню.
Я неизменно отвечаю "нельзя". Что не так уж и просто, когда мучают те
же желания. Честно говоря, я совсем не прочь был увидеть голого Пьеро в
прозрачном нейлоне. Но приходится проявлять осторожность за двоих. "Нет и
нет", - твердил я без конца. Он заставлял меня разыгрывать фраера, а это мне
не шибко нравилось. Я каждый день был вынужден орать на него. Пьеро же лишь
насмехался надо мной. "Не кричи так громко, - тихо отвечал он. - Привлечешь
внимание бригады по борьбе с гангстерами". Либо вытягивался по стойке
смирно: "Слушаюсь, мой лейтенант!"
С ним было даже труднее, чем с девчонкой. Той можно было поддать раза
два, и она бы присмирела. В крайнем случае, запереть в сортир. Но с таким
драчуном, как Пьеро, это не сулило ничего хорошего... Приходилось все время
упреждать его. Два-три раза я был вынужден врезать ему, но он потяжелее
меня, и его ответ весил поболее. Он из тех, кто умудряется, выскользнув из
рук, оказаться сзади. К счастью, мое серое вещество работает лучше и
быстрее, чем у него.
Моим самым надежным оружием против него был страх. Я все делал, чтобы
он почаще потел от страха. Достичь этого было не так уж трудно, потому что я
тоже дрейфил. Кстати, чем ты умнее, тем тебе труднее в жизни, это
общеизвестно.
Я продолжал стоять на стреме у ставней, опасаясь появления
какого-нибудь засранца в форме. Тот свободно мог объявиться тут. Ночью я
держал под подушкой пистолет, сняв предохранитель. И просыпался при малейшем
шуме. Все это действовало на Пьеро. Но едва он начинал нервничать, как я
ловко переводил разговор на тюрьму. Надзиратель. Карцер. Передачи. Проверки.
Двор. Прогулка. Отбой. Все это мы знали теперь наизусть.

* * *

Целую неделю мы прожили так, гуляя в лесу и в дюнах. Поездка на
мотороллере за покупками, перевязки, приготовление жратвы, и каждый вечер
телик, как у мирных буржуа. Не хватало только шлепанцев и верного пса. Мы
делали себе бифштекс по-татарски из свежего мяса с сырым луком, солью и