"Бертран Блие. Вальсирующие, или Похождения чудаков " - читать интересную книгу автора

изрядным трахалой, особенно когда его задницу не принимали за стенд в тире.
Я радовался, видя, что он в такой отличной форме, и не смел отрывать от
работы. Еще часок, говорил я себе, ведь ему так хорошо... Вот почему мы не
трогались с места.

* * *

Да еще она была симпатяга, эта Мари-Анж, не одарившая нас до сих пор ни
словом любви. Лет ей было столько же, сколько нам, и бедолагой была такой
же, как мы. В любовных отношениях это имеет значение. Мы чувствовали себя
словно дома, в семье. Натягивали одеяло, потому что было холодно. Несмотря
на то что были перепачканы липкими выделениями, нам было хорошо. Так вот
глупо мы проводили время, хотя у нас хватало забот и следовало подумать о
том, как защитить свою свободу. "Порш" я оставил на стоянке при въезде в
город, далеко отсюда. Там машина не должна была привлечь внимание. Обычная
машина! Глядя на Мари-Анж, положившую голову мне на плечо, я думал о
полиции, но никакая сила не заставила бы меня встать. Со всеми
вопросительными знаками эта непонятная деваха интриговала меня.

* * *

А потом появились "затем" и "потому что"... Настоящий каталог!.. Просто
ужасно, когда себя анализируешь, когда начинает ишачить серое вещество...
Сколько всего находишь в своем прошлом, на которое не обращал внимания,
сколько раз попадался в ловушки для мудаков, да еще говорил спасибо... И вот
замечаешь, что ничего не выполнил из задуманного, и теперь уже поздно. Пора
на кладбище, и как бы то ни было, но против себя не пойдешь, даже если еще
не дорос. Да к тому же разве можно допустить, чтобы остались в живых куда
большие подонки, которые станут читать свои газеты, качая головой. Те же
парикмахеры, например!..

* * *

Мы прожили в ее кокетливой однокомнатной квартирке три дня. Как-то само
собой это вышло. В 8 утра прозвенел будильник, и она спросила, хотим ли мы
кофе.
Мы выпили весь ее кофе, съели всю ветчину, яйца, печенье, а потом она
ушла, спросив, что бы мы хотели получить на ужин. Самым непринужденным
образом.
Три дня. Мы дожидались ее, пока она ишачила у своего парикмахера.
Дрыхли, развалившись на ее огромной кровати, пользовались ее горячим душем.
А когда она возвращалась, все начиналось сначала.
По утрам мы сами одевали нашу Барби-шампуньщицу, сами мыли ее, выбирали
ей трусики, подсматривали через шторы, как она бежит по улице, а вечером
раздевали ее, снимали трусики, вдыхая ее запахи после трудового дня, думая о
том, как она расхаживала там туда-сюда в нейлоновой блузе. Она приносила с
собой аромат духов, лака и делала все, что мы просили. На коленях, стоя,
лежа - только попроси. Но не проявляя никакой инициативы. Приходилось думать
за нее, работать за нее, подыхать из-за нее.
Такой ритм был мне не под силу. Я быстро сдался и стал заниматься