"Бертран Блие. Вальсирующие, или Похождения чудаков " - читать интересную книгу автора

подумать, что он даже не спешил проснуться в такой великий день, а может, и
не очень стремился оказаться на воле.
Шел проливной дождь, настоящий муссон! Наконец выходит. Бегом
пересекает площадь. Напоминает курицу при землетрясении. И чуть было не
попадает под автобус. Шлепает по лужам, забывая про тротуар. Сторожа под
тюремным навесом покатываются со смеху, сопровождая его громким "чао" и
соответствующим жестом...
Бросаемся к нему - таким он выглядит доходягой. Предлагаем сесть. Он
скользит по изрядно мокрому пластику. Усаживаем на стул, вытираем туалетной
бумагой - весь сортирный рулон на это уходит. Стаскиваем замшевые туфли и
носочки. Ну и ножки у этой красотки! Так и шарахаемся от вони. Официант
тащит ему грогу. "Скверный грог, - говорит гангстер. - Хочу Виандокс". Это
его первые слова свободного человека... Он так и набрасывается на Виандокс.
Лакает, производя шум, как в вокзальном туалете. Руки у него дрожат. Но ему
на все наплевать. Жидкость стекает на галстук. Приходится вытирать
подбородок. Не спускаем с него глаз, как с тяжелобольного. Этот опасный
преступник завораживает всех. Мы обступили его. Хозяйка приносит в лоханке
теплую воду. Надо же! Становится перед ним на колени и начинает мыть его
вонючие лапы. Нелепый иисусик не возражает, продолжая лакать свое пойло. Мы
не смеем взглянуть друг на друга - такое испытываем жестокое разочарование.
Ясное дело, что из этого типа мы ничего не выудим. Даже пытаться не
стоит. Он ничем нам не поможет. Этот человек уже никогда не пойдет на дело.
Его сломали. Превратили в обычное архигнильцо. Дали досрочную отставку. Вот
чего добились надсмотрщики за десять лет заключения - сделали жалким
отребьем. Прежде у этого спеца по ограблению фургонов была кличка Три
Церкви. От того человека ничего не осталось. Только несколько зубов... Ему
сорок лет... И вся жизнь впереди...
Мы уж собирались слинять, когда услышали слова хозяина: "Ну, давай-ка,
Три церкви, расскажи что-нибудь. Чем мы можем тебе помочь? Чего тебе
хочется?"
- Бабу!
- Чего?
- Бабу! И побыстрее!
Все, кроме самого Три Церкви, рассмеялись. Мы же с чувством отвращения
вышли на улицу.
Тогда-то мне пришла в голову дьявольская идея...

XVI

Пьеро тотчас с восторгом поддержал меня. Даже стал от радости
подпрыгивать на месте. "Ты растешь на моих глазах", - говорит. Он хлопал
меня по спине, жал руку, намеревался поцеловать, словно я подарил ему
электрический поезд. Идея была самая примитивная, доступная любому мудаку,
при условии, впрочем, что тот имеет понятие о том, что такое сочувствие к
человеческой беде. Кто способен привлечь к себе на грудь страдающую женщину,
для которой поцелуй не имеет цены. Сама же идея напоминала мечту, которую не
смеешь воплотить.
После стольких скучных дней, проведенных в обществе
пьянчужек-надзирателей, бесчестных официантов, выживших из ума вдов и
разного другого дерьма, нам было приятно заняться чем-то серьезным. Ведь в