"Валерий Большаков. Другие правила " - читать интересную книгу автора

освещенная... Полупритопленные вечной тенью, выступают цилиндрическая
башенка лифта и спектролитовый колпак... Главный же предмет любования струит
свой свет над пильчатым валом кратера, чуть в стороне от иззубренных скал и
мережчатых параболоидов антенн. Там, на треть уходя за близкий горизонт,
цветет бирюзовым Земля, дремотно кутаясь в спиральные меха циклонов.
Классика!
- Ясненько... - Сулима навалился грудью на пульт, глаза его сузились,
вперились в экран и забегали по строчкам. - Прекрасненько... Угу...
Работа... Учеба... Ага! "Зачислен вольноопределяющимся в опергруппу такую-то
Патрульной службы... угу... участвовал... так... в силовых акциях по
принуждению к миру... так... блокады, спецоперации, демилитаризации...
так... где тут... угу... "Удостоен... удостоен..." Знатно... Грудь, стало
быть, в крестах. "Сдал экзамен на чин подпоручика... произведен в
поручики... угу... зачислен... так... с производством в чин
штабс-капитана..." Угу, угу... "Уволен из рядов Патруля... э-э... по
состоянию здоровья..." Ага. Ну, медкомиссию космофлота вы прошли, и ладно...
Серьезное что-то было?
"Ну вот, какая тебе разница?" - подумал Жилин с досадой.
- Мне регенерировали обе ноги, - стал он неохотно объяснять, - срастили
позвоночник...
- Однако! - крякнул довольно Сулима. В глазах Жилина возникло холодное
свечение, но быстро погасло - вовсе не его хворый организм вызвал улыбочку у
главного секретаря.
- "Представлен к награждению орденом "Серебряного трилистника" 2-й
степени... - вычитывал Сулима, - орденом "Полумесяца"... "Освобождения
Сибири" 2-й степени... командор ордена Почетного легиона... "Льва и
Солнца"... две "Серебряных звезды"... Ого! Орденом Святого Георгия
Победоносца 2-й степени! Ничего себе... Да вы, батенька, герой!
Жилин поморщился. Герой... Какой там, к черту, герой? Награды
доставались ему не кровью даже, а потом - сколько он перемесил грязи на
одной гражданке! А демилитаризации чем лучше? Ну да, там слякоти не было -
была пыль. Облака пыли. Непроглядные тучи. Особенно в Восточной Африке, в
горах Ингито и Чиулу. В Серенгети-Цаво вообще мрак был... Пыль стягивала
корочкой потное лицо, забивала нос и рот, резала глаза... А на перевалах
Ладакха и Каракорума был холод. Настоящий колотун, никакие куртки с
электроподогревом не спасали - колючистый ветруган продувал насквозь. "Крыша
мира"! И ты на ней, как Карлсон - только без зеленого домика за трубой...
Идешь в дозор, хапаешь ртом хиленький воздушок и слушаешь, как дико визжат и
воют подвигающиеся ледники... Работа это была, а не геройство, работа!
Тяжелый, выматывающий труд, изредка доставляющий приятство победами и
восстановлениями справедливости, чаще омерзительный и даже ненавистный,
грязный, но все еще необходимый труд.
- Скорее ассенизатор, - сухо сказал Жилин. - Честь имею.
Сулима сощурился.
- Такова жизнь, батенька, - сказал он. - Мир изменился, а люди... Какие
были, такие и остались! М-да... Машина! - прикрикнул Сулима на компьютер. -
Ты мне тут не ерунди! Я же сказал - режим обычный! Я тебе что, два раза
должен повторять?!
- Выполнено, - ответил комп.
- Выполнено... - проворчал Сулима. - Что-то я еще хотел у вас