"Олег Блоцкий. Штурм Грозного " - читать интересную книгу автора

пустыми окнами. Большинство из них разбито. Болоньевые осторожно выглядывают
из-за бэтээров.
- Гады, - злобно орет водитель. - Это вам не бабок дубинками по рынкам
гонять.
Наша колонна поворачивает налево и идет в сторону центра. Впереди
беспорядочная стрельба. На улицы темно-сизой ватой падает то ли вечерний
туман, то ли дым горящих домов.
Останавливаемся перед армейским постом. За бронетранспортерами и
боевыми машинами пехоты группками стоят пехотные офицеры и солдаты: грязная
форма, щетина на лицах, автоматы в руках по-боевому.
- Осторожнее, - говорит кто-то из офицеров, - снайпера работают.
Мы захлопываем люки и устремляемся вперед. Через некоторое время вновь
остановка. Мы с Орловым выглядываем из машины. Наша колонна, свернув с
центральной дороги, вошла в какую-то улочку. Справа, слева и впереди частные
дома. Прямо перед нашей передовой машиной - пятящиеся назад
бронетранспортеры внутренних войск. "Болоньи" на броне и рядом с машинами. У
всех на лицах черные маски. Какой-то придурок лицо перемотал бинтами так,
что только глаза и рот видны.
"Ментовские" бэтээры сбиваются в жалкую кучку на узеньком перекрестке и
пытаются свернуть в такие же тесные улочки. Стрельба строит невообразимая.
Причем, как "болоньевые" палят в белый свет, что в копеечку: в разные
стороны и не целясь.
Пальба, суета, размахивание руками, чтобы мы сдали назад. Наша задняя
машина выскакивает на широкую улицу. Следом идем мы. Впереди по проспекту -
с двух сторон многоэтажки. Из некоторых окон зданий вырываются желтые языки
огня. Из подножия заволокло дымом, откуда вырывается и на огромной скорости
мчится в нашу сторону бээмпэ.
- Освободи дорогу! - орет мне полковник из оперативного отдела, который
выскочил на середину улицы с автоматом наперевес и, озираясь по сторонам,
пытается "вытащить" первый бронетранспортер из нечаянной пробки, крутя рукой
в воздухе.
Наконец машина выбирается на проспект, и мы идем в сторону многоэтажек.
Внутри машины тесно и полутемно, Слышно, как снаружи нарастает стрельба. И
непонятно, откуда стреляют. Я примостился за спиной у водителя, который
прямо-таки прилип глазами к триплексу.
- Что видишь, Володя? - спрашиваю.
- Справа боевая машина пехоты подбитая, а рядом вроде человек лежит, -
отвечает водитель.
- Дорога шире становится или уже?
- Шире.
Я, наконец, начинаю понимать, что предпринимает Здориков: он пытается
прорваться к президентскому дворцу, где к этому времени дела у самарского
полка становятся совершенно катастрофическими: снайперами выбиты многие
офицеры, управление подразделениями разорвано.
Через некоторое время и передний, задний бронетранспортеры открывают
стрельбу. Оптимизма у меня не прибавляется, и я в который уже раз за
последние годы даю слово, что это моя последняя командировка на войну.
Приблизительно через час мы были за городом. Нам так и не удалось
пробиться к центру. Машины остановились в поле. Вокруг - тьма. Лишь над
Грозным развевались знамена пожарищ, да слышна была доносящаяся оттуда