"Олег Блоцкий. Письмо из дома (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

выдал крепкого пинка в костлявый зад и заорал, трясясь от бешенства:
- Бегом марш! В санчасть! Бегом! Сволочь! Я кому сказал!
Нефедов затрусил в указанном направлении, а взводный дрожащими сбитыми
пальцами ловил сигарету в пачке, смотрел ему вслед и злобно матерился.

9.
Известие о том, что Нефедов решил ускользнуть от последних полгода
службы, потрясло взвод. И состояние солдат можно было, наверное, сравнить с
тем, если бы им объявили, что на обед они сегодня получат наваристый,
красный домашний борщ с островком свежей белой сметаны, жареные грибочки, а
вместо желтоватой жидкости, именуемой компотом, стакан водки да крепкий
соленый огурец в придачу.
После унылого, постного, отвратительного обеда солдаты не отправились
спать, а забились в курилку. Подобный добровольный отказ от законного отдыха
был для них делом почти невиданным.
Места всем не хватило, и многие сели на землю, опираясь спинами о
колени товарищей.
Солдаты говорили наперебой, пытаясь найти ту причину, которая
подтолкнула Нефедова на такое. Говорили и о самом Николае. Вспоминали
разное, но припомнить плохое не могли. Однако в итоге сошлись на одном:
"Решил закосить, от службы уйти. Сломался парень".
Сказали об этом с сожалением, но жестко. Такого предательства, тем
более от Нефедова, взвод понять и простить не мог. Лишь один Ахмеджанов
бился за друга из последних сил.
- Не мог он испугаться, мужики, - горячился Марат и взглядом
стремительно полосовал ребят в расстегнутых куртках. - Не трус он.
Вспомните, когда мы душарами только-только сюда попали, а "Бугор" заставил
нас вместо себя "дембельский аккорд" выполнять: сортир поганый зубными
щетками до белизны шлифовать. Кто с ним махач открыл? Только Нефед! Мы все
доски скребем, на коленях по дерьму ползаем, головы поднять боимся, а Кольку
по сортиру ногами катают. Разве Нефед только из-за себя на понт пошел? Он и
о нас думал. Дембелей четверо было. Нас - в пять раз больше, и никто за
Нефеда не подписался. Только потом мы тайком, чтобы ни дембеля, ни "дедушки"
не видели, поодиночке к нему подбегали. Нефед не трус. Сейчас вы все злые на
него! И я злой. Но не верю, что он сдрейфил. Я не верю! - почти выкрикнул
последние слова Марат и юлой завертелся на месте, жадно ощупывая глазами
лица товарищей и надеясь хоть в ком-то найти понимание и поддержку. Но
вокруг - арктический холод и отчуждение.
- Он не верит, - насмешливо сказал солдат с приплюснутым носом и
шевельнул огромными плечами.
Звали здоровяка Степан. Был он родом с Западной Украины и кличку имел
во взводе соответствующую - Бандера.
- Ты Ерсендина вспомни! Тоже смелый был. Полгода вместе с нами по горам
ползал. Ему лычки кинули, комодом сделали, а он потом - крак, - Бандера
двинул ручищами, будто переламывал палку, - и сломался. Вспомни, как он
первый раз желтухой заболел! Мы жалели его: виноград и арбузы с боевых
тащили, пупки надрывали, полмешка чая духовского ему в госпиталь передали. А
он только вылечился, побыл немного в роте и снова в инфекцию загремел. Потом
еще два раза болел. Его комиссовали и в Союз отправили. Только через месяц
мы узнали, что он у своего земляка-фельдшера желтушную мочу в баночках за