"Олег Блоцкий. Богиня (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

морозных лагерях.
Но тут в караулку ворвался взмыленный лейтенант Фоменко. Не став
выписывать круги словесами, он сразу повинился перед уставшим, пепельным
комбригом в том, что его солдат сегодня днем забыл на полигоне автомат.
- Пошел в задницу! - заорал на лейтеху полковник. И норовил достать его
челюсть кулаком, который он уже изрядно разбил о зубы незадачливых
"заговорщиков".
Лейтенант увернулся, отпрыгнул в угол. И уже оттуда, выкатив глаза, он
принялся безостановочно частить, что автомат ходил забирать с растяпой
Егоркиным. И что они, возвращаясь, все прекрасно слышали. В самом деле, были
и оклики, а затем стрельба вверх. И только потом - на поражение. А Фоменко с
Егоркиным сначала спрятались в канаве, а потом побежали запирать автомат в
оружейку. Ведь он, Фоменко, очень боялся наказания. Но теперь ему ничего не
страшно. Нет, он, конечно, боится, очень боится! И пусть его накажут! По
заслугам накажут. И правильно сделают, что накажут. Но как только Фоменко
услышал о смерти Витька, отставить, старшего лейтенанта Юдина, так он сразу
прибежал. А теперь будь, что будет! И ему, Фоменке, на это наплевать, потому
как слишком странно вел себя тот человек. Виноват. Старший лейтенант Юдин. И
почему? Он, Фоменко, понять никак не может и даже, когда бежал, все думал и
все равно не мог ни в чем разобраться. Ведь сколько раз он заступал в
караул, и каждый раз Юдин инструктировал его дотошно и тщательно. А он,
Фоменко, иногда ухмылялся, отвечая. Но товарищ старший лейтенант Юдин скалил
зубы и требовал точного повторения пунктов устава, где черным по белому
указано, как надлежит вести себя начальнику караула, приближающемуся к
часовому, несущему караульную службу. А здесь?! Сам!? И это совсем
непонятно. И может он, Фоменко, смолчал бы, но как такое могло получиться -
ему, Фоменке, совершенно не понятно. И если правду сказать, товарищ
полковник, то страшно. Не знаю почему, товарищ полковник, но очень страшно
Фоменко, блестя глазами, орал и старался держать руки по швам, но они
сами собой у него то и дело соединялись. Хруст выламываемых пальцев звуком
кастаньет наполнял прокуренное помещение, где собрались сейчас все
начальники.
То ли перекошенное лицо Фоменко, то ли истошный крик, а быть может,
слезы, дрожащие в хрипящем голосе. Или причиной всему послужил неподдельный
ужас от случившегося, ясно видимый на его лице. А может, все это слилось
воедино, но дало свой результат - присутствующие онемели и затихли. Черный
липкий ужас стал вползать в души сильных и крепких мужчин. Точно так, как
проник он чуть раньше в Фоменко, полностью растоптав его волю.
Гнетущая тишина поплыла и закачалась по караулке вместе с густыми
клубами сигаретного дыма. Потом начальники вроде бы встрепенулись. Закурили
еще, делая вид, что не страшно, и дружно послали Фоменко куда подальше, не
объявив даже выговора.
Чуть позже запыхавшийся доктор рассказал, что старший лейтенант пьян не
был и наркотики, судя по всему, тоже не употребил. И вообще (доктор совсем
не по-уставному разводил руками) Витька был человеком, безусловно,
эмоциональным, но не до подобной же степени? Он, доктор, первым делал
когда-то ротному перевязку после ранения. Тогда Юдин вел себя идеально: боль
терпел и даже шутил. По всему выходит, что Витек сознательно нарывался на
пулю.
Здесь все вздрогнули, потому что доктор сказал то, о чем напряженно