"Александр Блок. Поэмы 1907-1921 годов " - читать интересную книгу автора

века, так и не написанная, за исключением вступления, должна быть посвящена
сыну этого "демона", наследнику его мятежных порывов и болезненных
падений, - бесчувственному сыну нашего века. Это - тоже лишь одно из звеньев
длинного рода; от него тоже не останется, по-видимому, ничего, кроме искры
огня, заброшенной в мир, кроме семени, кинутого им в страстную и грешную
ночь в лоно какой-то тихой и женственной дочери чужого народа.
В третьей главе описано, как кончил жизнь отец, что сталось с бывшим
блестящим "демоном", в какую бездну упал этот яркий когда-то человек.
Действие поэмы переносится из русской столицы, где оно сих пор развивалось,
в Варшаву - кажущуюся сначала "задворками России", а потом призванную,
по-видимому, играть некую мессианическую роль, связанную с судьбами забытой
богом и истерзанной Польши. Тут, над свежей могилой отца, заканчивается
развитие и жизненный путь сына, который уступает место собственному
отпрыску, третьему звену все того же высоко взлетающего и низко падающего
рода.
В эпилоге должен быть изображен младенец, которого держит и баюкает на
коленях простая мать, затерянная где-то в широких польских клеверных полях,
никому не ведомая и сама ни о чем не ведающая. Но она баюкает и кормит
грудью сына, и сын растет; он начинает уже играть, он начинает повторять по
складам вслед за матерью:

"И я пойду навстречу солдатам...
И я брошусь на их штыки...
И за тебя, моя свобода, взойду на черный эшафот".

Вот, по-видимому, круг человеческой жизни, съежившийся до предела,
последнее звено длинной цепи; тот круг, который сам, наконец, начинает
топорщиться, давить на окружающую среду, на периферию; вот отпрыск рода,
который, может быть, наконец, ухватится ручонкой за колесо, движущее
человеческую историю.
Вся поэма должна сопровождаться определенным лейтмотивом "возмездия";
этот лейтмотив есть мазурка, танец, который носил на своих крыльях Марину,
мечтавшую о русском престоле, и Костюшку с протянутой к небесам десницей, и
Мицкевича на русских и парижских балах.
В первой главе этот танец легко доносится из окна какой-то
петербургской квартиры - глухие 70-е годы; во второй главе танец гремит на
балу, смешиваясь со звоном офицерских шпор, подобный пене шампанского fin de
siecle, знаменитой veuve Clicquof[4] еще более глухие - цыганские,
апухтинские годы; наконец, в третьей главе мазурка разгулялась: она звенит в
снежной вьюге, проносящейся над ночной Варшавой, над занесенными снегом
польскими клеверными полями. В ней явственно слышится уже голос Возмездия.

12 июля 1919

ПРОЛОГ

Жизнь - без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами - сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.