"Лоуренс Блок. Профессионалы " - читать интересную книгу автора

Покупателей в этот час ждать не приходится. Знаешь, Бен, мы не в округе Клей
и не в округе Хэмблен, однако и здесь есть люди, которые считают, что эта
страна должна быть свободной. Пойдем-ка со мной.

* * *

Симпатичная негритянка в платье свободного покроя и кожаных сандалиях
поставила на карточный столик три тарелки с едой. Мужчины с ней не
разговаривали. Девушка молча вышла из комнаты. Мужчина поменьше ростом,
которого звали Чарлз Мбора, тут же отправил в рот вилку окры*, пожевал,
проглотил.
______________
* Блюдо из плодов окры.

- Еда для души! - воскликнул он. - У хонки души нет. Хонки ест мертвую
пищу, у него мертвая белая кожа, а внутри - мертвая душа. Мертвые душа и
сердце. Знаешь, почему он остается на ногах?
Говард Симмонз кивнул.
- Крадет нашу душу.
- Высасывает ее, как вампир. Наши кровь, сердце, душу. Сейчас они
стараются нас убить, поверишь ли, брат, у них уже готовы газовые камеры.
Хонки не знает, что с нашей смертью умрет и он. Он живет за наш счет, брат
мой. Мы умрем, и он погибнет. Не будет крови, которую можно сосать, сердца,
которое можно сосать, души. Хонки просто погибнет от голода.
Третий мужчина, черный, как уголь, и толстый, как Будда, промолчал. В
присутствии Симмонза он еще не произнес ни слова, а Симмонз провел вместе с
ним и Мборой уже три часа - сначала в кафетерии на Атлантическом бульваре,
потом на пятом этаже кишащего крысами дома в самом сердце негритянского
гетто в Ньюарке. "Еда для души", - думал он. - Как только они купили дом, он
наказал Эстер: никаких бобов, никакой окры, никакой требухи и, ради Бога,
никакой кормовой капусты. "Никакой еды для ниггеров, - твердо заявил он,
словно не замечая, как не понравилось ей последнее слово. - И я говорю это,
потому что так оно и есть. Триста лет наши люди ели это дерьмо, ибо ничего
другого им не доставалось. Все знали, что есть это могут только ниггеры.
Знаешь, о чем я мечтаю? Чтобы наши дети выросли, не зная, что такое еда для
ниггеров".
"А нынче, - думал он, - она стала едой для души". Еда черных людей, а
ты должен гордиться тем, что ты черный. Он понимал, что без гордости им не
выжить, а чем еще можно гордиться, если на улицах убивают без счета, а в
вонючий подъезд страшно зайти.
Однако ему-то было чем гордиться. Он гордился тем, что он Говард
Симмонз. Он гордился собой, и ему не было нужды подкармливать свою гордость
рассуждениями о том, что он черный, ест кормовую капусту и обожает
негритянскую музыку. Он слушал Рея Чарлза и Отиса Реддинга, потому что они
ласкали слух, но он слушал и Владимира Горовица, и будапештский струнный
квартет по той же самой причине. Симмонз находил Махали Джонсона
талантливым, но занудным и не любил Мамашу Мэбли. Он гордился своим домом,
лужайкой, женой, детьми, собой и деньгами, которые мог заработать руками и
головой. Так что поводов для гордости ему хватало и без окры.
Однако он съел все. Еда ему не понравилась. Будь его воля, он бы к ней