"Лоуренс Блок. Взломщики - народ без претензий ("Берни Роденбарр")" - читать интересную книгу автора

неприятностей, чем выгоды...
Но прежде, чем окончательно решить эту замысловатую задачу, я должен
найти шкатулку. Для этого надо открыть стол, а я еще не приступил к делу.
Мне хотелось сначала почувствовать дух дома. Некоторым взломщикам, вроде
горе-любовников, только одно и нужно: попасть внутрь и потом быстро
смотаться. Другие, осмотрев жилье, пытаются представить себе характер людей,
которых они грабят. Дом много говорит о своих обитателях. Я же поступаю
иначе. У меня уже выработалась привычка придумывать себе жизнь в
соответствии с той обстановкой, куда я попадаю.
Я огляделся и мысленно передал квартиру из владения некоего Дж.
Фрэнсиса Флэксфорда в собственность вашего покорного слуги Бернарда Граймса
Роденбарра. Я опустился в глубокое, обитое темно-зеленой кожей массивное
кресло с подголовником, закинул ноги на оттоманку из того же комплекта, что
и кресло, и принялся созерцать мое новое обиталище.
Картины старинной работы по стенам в золоченых рамах. Вот небольшой
пейзаж маслом, написанный в духе Тернера, но куда менее талантливой кистью.
Вот два потемневших от времени портрета в одинаковых овальных окантовках:
мужчина и женщина смотрят друг на друга поверх небольшого камина, в котором
нет и следа золы. Кто эти люди - предки Флэксфорда? Вероятно, нет.
Интересно, выдает ли он их за своих родственников?
Не важно. Они будут моими предками. И в камине будет играть пламя,
отбрасывая теплый отсвет на стены и ковры. Я буду сидеть в этом кресле с
книгой и бокалом вина. У моих ног - собака, большая старая собака, не
склонная тявкать понапрасну и вообще делать лишние движения. Может быть, в
целях спокойствия лучше всего купить хорошее чучело... Книги. Стена за
креслом была заставлена книжными стеллажами. Несколько десятков книг
помещалось на вращающейся этажерке рядом с креслом. По другую его сторону
стоял торшер, и лампочка находилась на удобной для чтения высоте. Тут же был
низенький столик с серебряным блюдом, полным сигарет, и тяжелая хрустальная
пепельница. Отлично! Тут я буду читать, много читать, причем серьезную
литературу, а не современную макулатуру. Не знаю, может быть, у Ф.Ф.
собрания сочинений в кожаных переплетах расставлены для показухи, может, в
них и страницы-то не разрезаны? Нет, у меня все было бы натурально, живи я
здесь. Рядом на столике поставлю графин с хорошим бренди. Нет, два графина,
пару добрых графинов с толстым донышком, ну, такие еще на кораблях бывают:
один - с бренди, другой - с выдержанным портвейном. Как раз поместятся, если
убрать блюдо с сигаретами. А пепельница пусть остается. Хорошая пепельница,
и форма, и размеры подходящие, глядишь, и выкурю иной раз трубку. Прежде
всегда обжигал губы, когда пробовал раскурить трубку. Но может быть, я
все-таки овладею древним искусством курения табака, и тогда только
представьте: сижу я себе с книжкой, ноги на подушке, портвейн и бренди под
рукой, от камина теплые волны...
Я пофантазировал еще немного о моем житье-бытье в квартире мистера
Флэксфорда. Наверное, это глупое, детское занятие и - уж точно - пустая
трата времени. Но полезно оно в одном отношении: помогает немного снять
напряжение. Страшно нервничаю, когда забираюсь в чужую квартиру. Благодаря
этому фантазированию квартира делается знакомой, обжитой, как бы даже моей.
Тогда я чувствую себя спокойнее, и работа спорится. Как я пришел к этому -
не знаю.
Впрочем, времени потрачено не так уж много. Прежде чем натянуть