"Роберт Блох. Лиззи Борден, взяв топорик..." - читать интересную книгу автора

разрешения на нашу свадьбу.
Да, это была чистой воды мелодрама. Когда я думал об этом, мне все
происходящее казалось смехотворным; но потом, рядом с Анитой, мне было не до
смеха.
Я почти верил ее рассказам о дяде, но не в то, что он обладает некими
сверхъестественными способностями, а в то, что он коварно, настойчиво
пытается довести ее до сумасшествия. Да, это зловещая, но вполне реальная
личность.
Гидеон Годфри официально был опекуном Аниты и управлял ее имуществом.
Она жила в доме, превращенном в тюрьму, в полной зависимости от дяди. Он мог
часами изводить ее жуткими рассказами и убеждать в их достоверности.
Анита мне поведала о комнатах наверху, где старик запирался и сидел над
заплесневелыми книгами. Она говорила о его вражде с фермерами, как он
открыто хвастался, что наслал на их скот "порчу", а на их поля вредителей.
Анита рассказывала мне о своих снах. Что-то черное входило в ее комнату
по ночам. Что-то черное, неясное - стелющийся туман, в котором, однако,
ощущалось чье-то определенное и осязаемое присутствие. У этого существа были
свои черты, но они жили как бы самостоятельно и не соединялись вместе. Оно
издавало какие-то звуки, которые нельзя было назвать голосом. Существо
шептало.
И, шепча, оно ласкало Аниту. Она отмахивалась от чернильных волокон,
касающихся ее лица и тела; она призывала на помощь все свои силы, чтобы
закричать, после чего видение исчезало, и девушка тут же проваливалась в
сон.
У Аниты было даже имя для этого черного видения.
Она называла его "инкубус".
В старинных трактатах о колдовстве есть упоминание об "инкубусе" - злом
духе, который приходит к женщинам по ночам. Это мрачный посланник
Сатаны-соблазнителя, символ похоти, появляющийся в кошмарных снах.
Для меня "инкубус" был легендой. Для Аниты - реальной
действительностью.
Анита похудела и побледнела. Я понимал, что в этой метаморфозе нет
ничего колдовского - заточение в мрачном старом доме уже само по себе без
всякой алхимии должно было повлиять на нее таким образом. Это и садистские
намеки Гидеона Годфри постоянно создавали атмосферу страха, вызывающую
ночные кошмары.
Но я проявил слабость и не настоял на своем. В конце концов никаких
доказательств манипуляций Годфри не находилось, и всякая попытка передать
дело на рассмотрение властей окончилась бы исследованием психического
состояния Аниты. Старик, скорее всего, остался бы в стороне.
Я чувствовал, что со временем смог бы убедить Аниту бежать со мной по
своей воле.
Но сейчас на разговоры времени не оставалось.
Что-то случилось.
Взметнув облако пыли, свернул к видневшемуся на склоне холма дому с
покосившейся крышей. Сквозь марево жаркого летнего вечера я всматривался в
полуразрушенный фронтон над длинным крыльцом.
Я пронесся мимо сарая и хозяйственных построек и резко затормозил.
Никто не появился в открытых окнах, никто не встретил меня, когда я,
взбежав по ступенькам крыльца, остановился перед открытой дверью. В холле