"Роберт Блох. Лиззи Борден, взяв топорик..." - читать интересную книгу автора

себя в комнате. Она велела ей бежать за доктором Боуэном, ближайшим соседом.
Но того не оказалось дома.
Случайно мимо проходила другая соседка, некая миссис Черчилл. Лиззи
Борден позвала ее с порога.
- Кто-то убил отца, - сказала Лиззи.
- А где твоя мачеха? - спросила миссис Черчилл.
Лиззи Борден замялась. В такую жару было трудно соображать.
- Ее нет. Кто-то заболел и вызвал ее запиской.
Миссис Черчилл, не мешкая, отправилась на извозчичий двор и вызвала
"скорую помощь". Вскоре собралась целая толпа соседей и друзей; приехали
врачи и полиция. В разгар всеобщей суматохи миссис Черчилл поднялась наверх
в свободную комнату.
Там лежала миссис Борден с размозженной головой.
Ко времени прибытия коронера,[1] доктора Долэна, были опрошены
свидетели. Находившиеся здесь шеф полиции и несколько его людей установили,
что попыток ограбления не было. Начали допрашивать Лиззи.
Лиззи Борден сказала, что была в амбаре, ела груши и искала грузила для
удочек - при такой-то жаре. Она задремала, проснулась от сдавленного стона
кого-то и пошла в дом посмотреть, в чем дело. И тут нашла отца с разбитой
головой. Вот и все...
Все вокруг вспомнили ее разговоры о предполагаемом отравлении, которые
приобрели новую окраску. Аптекарь сказал, что несколько дней тому назад к
нему, действительно, обратилась какая-то женщина, которая хотела купить
синильной кислоты - якобы для моли, которая завелась в меховой шубе.
Женщине, конечно, было отказано, и владелец аптеки объяснил, что ей нужно
взять рецепт у доктора.
Этой женщиной была... Лиззи Борден.
Стали проверять показания Лиззи о том, что ее мачеху вызвали из дома
запиской. Никакой такой записки не обнаружили.
Но у следователей и без того хватало работы. В подвале они нашли топор
со сломанной ручкой. Этот топор недавно мыли, потом посыпали золой. Вода и
зола скрывали кровь...
Шок, жара, всеобщее смятение - все это сыграло свою роль в дальнейших
событиях. Полиция вскоре удалилась, так и не предприняв никаких действий.
Дело было отложено до проведения официального дознания. В конце концов Эндрю
Джексон Борден был состоятельным гражданином, его жена известной и уважаемой
женщиной, и никто не хотел совершать опрометчивых шагов.
Дни проходили под пеленой зноя и сплетен. Подруга Лиззи, Марион Рассел,
на третий день после происшествия зашла в дом и застала Лиззи за сжиганием
своего платья.
- Оно испачкалось в краске, - объяснила Лиззи.
Марион Рассел помнила это платье - оно было на Лиззи в день убийства.
Немедленно состоялось дознание и вынесен неминуемый вердикт. Лиззи
Борден была арестована по обвинению в двух убийствах.
За дело взялась пресса. Прихожане сочувствовали Лиззи Борден.
"Сестры-плакальщицы"
Обвинение не могло дать никакого убедительного объяснения. 20 июня 1893
года жюри присяжных после длительных обсуждений признало Лиззи Борден
невиновной.
Лиззи уехала домой и жила много лет очень уединенно. Подозрения с нее