"Джеймс Блиш. Король на горе" - читать интересную книгу автора

и изотопа тория он слишком мал. У вас, вероятно, стронций-девяносто, короче
говоря, ваши бомбы - блеф.
- Бомбу надо сбросить раньше, чем я мог бы кончить проверку. А вы ее
тоже не проверяли. Придумайте что-нибудь другое!
- Мне это ни к чему. И вам вовсе не нужно мне верить. Мы будем просто
сидеть и ждать падения бомбы, а тогда все станет ясно. Потом, конечно, вас
предадут военному суду за сбрасывание холостой бомбы без приказа. Но если вы
готовы стереть с лица земли вашу семью, вас не смутит такой пустяк, как
отсидеть двадцать лет за решеткой.
Гаскойн равнодушно посмотрел на бегущую ленту.
- Это верно, - сказал он. - Но я получил приказ. Если я ослушаюсь, меня
ждет то же самое. Если никто не пострадает тем лучше.
Внезапный прилив чувства - я принял его за горе, но, может быть,
ошибся, - на миг потряс его тело.
- Правильно. Не пострадает ваша семья. Весь мир узнает, что ваш полет -
блеф. Но если таков приказ...
- Я не знаю, - резко произнес Гаскойн. - Я даже не знаю, получил ли я
приказ. - Не помню, куда я его положил. Может быть, он и не существует.
Он растерянно посмотрел на меня с видом мальчугана, признавшегося в
какой-то шалости.
- А вы знаете? - вдруг сказал он. - Я больше не понимаю, что
существует, а что - нет. Со вчерашнего дня я потерял способность
разбираться. Я даже не знаю, существуете ли вы и ваша личная карточка. Что
вы об этом думаете?
- Ничего, - сказал я.
- Ничего! Ничего! В этом-то моя беда. Ничего! Я не могу распознать, где
ничего, а где что-нибудь. Вы говорите, что мои бомбы - блеф. Отлично! А что,
если блеф вы сами, а бомбы в порядке? Отвечайте-ка!
Его лицо сияло торжеством.
- Бомбы холостые, - сказал я. - А вот очки у вас опять запотели. Почему
вы не хотите выключить увлажнение, чтобы хоть три минуты видеть ясно?
Гаскойн подался вперед - так резко, что едва не потерял равновесие, - и
уставился мне в лицо.
- Не угощайте меня этим, - хрипло произнес он. - Не... угощайте...
меня... этими бреднями...
Я застыл на месте. Гаскойн некоторое время смотрел мне в глаза. Он
медленно поднес руку ко лбу и начал тереть его, водя рукой вверх и вниз,
пока не размазал пот по всему лицу до самого подбородка.
Отведя руку, Гаскойн стал разглядывать ее, словно она только что душила
его и он не понимал зачем.
- Это неверно, - уныло заметил он. - Я не ношу очков. Я перестал их
носить с десяти лет. Последнюю пару я сломал, играя в короля на горе.
Он сел перед бомбардировочным пультом и опустил голову на руки.
- Ваша взяла, - сокрушенно проговорил он. - Похоже, что я совсем
рехнулся. Я не понимаю, что вижу, а чего не вижу. Отберите-ка у меня
пистолет. Если я выстрелю, могу что-нибудь повредить.
- Вы правы, - сказал я, нисколько не лицемеря, и, не теряя времени,
убрал сначала пистолет, а затем ленту.
- Он поправится, - сказал я Жоане, когда увиделся с ней. - И, надо
признать, он держался молодцом. С другим я не посмел бы так себя вести.