"Джеймс Блиш. Стиль предательства" - читать интересную книгу автора

библиотекарей, была потрачена с толком.
Занимаясь всем этим, Саймон одновременно обдумывал, как встретиться с
Да-Удом, когда игра войдет в соответствующую стадию. Договоренность с
Да-Удом, естественно, была обманом, более того, двойным обманом; но сами
несовершенства этого плана придавали ему достоверность - то есть, он
выглядел так, будто может сработать, и он действительно должен работать до
определенного момента, иначе ничего не выйдет. А затем придется устранить
намеренно заложенные в этом плане ошибки. Итак...
Однако, Саймон начал замечать, что ему трудно думать. Преобразующая
сыворотка постепенно оказывала свое действие, и в его черепе крутились
предательства, не имеющие никакого отношения к Да-Уду, Руд-Принцу,
Друидсфоллу, Бодейсии, Зеленому Экзарху и Великой Земле. Хуже того: они не
имели никакого отношения и к Саймону де Кюлю, речь шла о дурацких мелких
провинциальных интригах, абсолютно его не интересовавших - но вызывавших
раздражение, злость и даже болезненное состояние, будто муки ревности к
какому-то предшественнику, с которыми разум не может справиться. Зная их
причину, Саймон упорно боролся с ними, но он знал, что они будут
усиливаться, несмотря на всю его решительность; они проистекали из генов и
крови, а не из его некогда остро отточенного, а теперь туманящегося
сознания.
В этой ситуации он не мог надеяться, что сможет просчитать очень
много чрезвычайно запутанных вариантов, так что лучше отбросить все, кроме
самого необходимого. В итоге он решил, что лучше встретиться с Да-Удом в
Принципате, как и было договорено, и приберечь обман на более крайний
случай.
С другой стороны, было бы глупо слоняться по Принципату в ожидании,
рискуя стать жертвой непредвиденного случая - например, предательства в
результате возможного допроса Да-Уда - в то время как у него были дела,
которые можно выполнить в любом другом месте. Кроме того, неизменно
туманная теплая погода и обрывочная показная религиозность Принципата
раздражали его и вызывали порывы противоречивых восторгов и преданности у
нескольких личностей, которые явно были неуравновешены, будучи цельными, а
теперь их кусочки составляли фиктивное "я" Саймона. Особенно ему не
нравился девиз выбитый над входом во дворец Руд-Принца: СПРАВЕДЛИВОСТЬ
ЕСТЬ ЛЮБОВЬ. Этот взгляд, явно заимствованный у какой-нибудь колониальной
исламской секты, был прекрасной доктриной для культуры, погрязшей в
изменах, поскольку оправдывал почти любое предательство на том основании,
что оно ставило своей целью справедливость (выступавшую в образе той
любви, что гласит: "Я делаю это для твоего же блага; мне это причиняет
большую боль, чем тебе"). Но Саймон, смутно припоминаемые родители
которого часто предавали его именно из этих соображений, находил такую
точку зрения слишком уж удобной. Кроме того, он с подозрением относился ко
всем абстракциям, выраженным в виде "А есть Б". По его мнению, ни
справедливость, ни милосердие не имели очень тесной связи с любовью, и уж
тем более не были ей тождественны - иначе зачем бы иметь три слова вместо
одного? Метафора это не тавтология.
Помимо этих мелочей, Саймону казалось, что есть смысл вернуться на
некоторое время в Друидсфолл и покрутиться неподалеку от Управления
Гильдии. В худшем случае, его местопребывание будет неизвестно Да-Уду,
анонимность в большом городе обеспечить проще, меньше вероятность, что