"Николай Николаевич Блинов. Флаг на грот-мачте (Повесть) " - читать интересную книгу автора

объяснил Карпа.
- А без слова что, не узнаешь? - все не понимал Никита.
Карпа на мгновение задумался.
- А если в темноте? Тогда как? - наконец спросил он.
Ленька сказал:
- Наш девиз: "Верность и честь". Пароль "Верность", а отзыв: "Честь".
Запомни хорошенько. Если человек говорит тебе: "Верность!", ты должен
ответить ему: "Честь!", бросить все дела и тут же бежать на помощь. Такой
у нас закон. Соображаешь?
- Соображаю, - сказал Никита. Этот закон ему понравился.
- Понимаешь, - продолжал объяснять Ленька, - дружба - это верность и
честь. Без верности и чести не бывает дружбы. Без дружбы и чести нет
верности... А вот честь - она всегда... Она сама по себе... Понимаешь?
Никита ничего не ответил. Дружбу он уважал, она не раз выручала его в
трудную минуту. Но вот рассуждать о таких вещах, как верность и честь, ему
никогда не приходилось. В том мире, откуда он пришел, была, конечно, своя
верность. И даже своя честь была. Только об этом не принято было говорить.
Занятные Никите попались знакомцы. Смешно на них глядеть. И игру
придумали какую-то шибко мудреную. Здоровые парни, лет по двенадцать
небось уже стукнуло, а лепят каких-то сыщиков. За последние три года
Никита играл только в очко да в три листа, а уж в сыщиков-то,
извини-подвинься! Сколько раз ему приходилось, дурея от страха, отрываться
от грохающей сапогами толпы под жуткий свист дворников и милиционеров.
- А этого Гленарвана, не сомневайся, мы все равно найдем, - сказал
Карпа. - Он нам давно подозрительный. Правда, Леня?
Ленька не успел ответить. В светлом проеме между сваями показался
чей-то темный силуэт и раздался веселый окрик:
- Пинкертоши, вы где?
- Мы здесь, Володя! - крикнул Ленька и полез наружу.
- Это Ленькин братуха. Он из горкома РКСМ, комсомолец, - шепнул Карпа
Никите, устремляясь за Ленькой. - Он про нашу тайну ничего не знает, ты не
думай... Это он просто дразнится, потому что мы книжки про Пинкертона
любим. Пошли.
Ребята выбрались из-под причала, жмурясь от яркого дневного света.
- Эге, да вашего полку прибыло. А это кто? - спросил высокий парень в
выцветшей гимнастерке, подпоясанной широким армейским ремнем.
- Это, Никита, сын Лепехина из редакции, - сказал Ленька.
- Небось тоже в комсомол метишь? - спросил Володя.
Никита не знал, куда он метит, но на всякий случай кивнул.
- Три пацана - это уже ячейка.
- Да, ячейка, - протянул Карпа. - А когда записываться приходили, так
ваш Головко знаешь что сказал? - при этих словах Карпа странно изменился.
Он раздался в ширину, у него опухли щеки, а взгляд устремился куда-то в
небо. "Комсомол - це вам не в бабки грать, це - передовой авангард
рабоче-крестьянской да казачьей молоди", - сказал Карпа нравоучительным
басом.
- Похоже, - засмеялся Володя. - Но вы не расстраивайтесь, братва,
ваше время впереди. А пока для вас есть у меня дело. Нечего вам под
причалом ошиваться.
Карпа многозначительно посмотрел на Никиту. Ленька потрогал козырек