"Антон Блажко. Единственный чеченец и другие рассказы " - читать интересную книгу автора

отечественного производства и присоленной бараньей ногой. В казане стояла
теплая еще жратва, на столе грязные тарелки - по всему "чичи" выпасли
ситуацию и смотались, возможно даже недалеко.
Полкан велел найденное взорвать, собрав документы, бумаги, всю
представляющую развединтерес ерунду и немедленно вертаться. Результат есть,
"двухсотые" никому не нужны. Витязи начали готовить фейерверк, продвинувшись
частью сил дальше, через пятнадцать минут их связной проорал: ведем бой,
противник неопределенной численности, но жарко. Квадрат такой-то, как насчет
поддержки? Отрядовцы приравнивались чуть не к целому батальону, но
количеством составляли не больше пятидесяти человек. Комбат-один доложил
вниз.
- Мать вашу, какая еще поддержка? - забулькали наушники скрипучим
визгом сводного командующего. - Авиацию им вызвать, что ли? Отходить
немедленно, вы прикроете их огнем по мере приближения, с места не трогаться,
в "зелень" не углубляться. Ясно?
Штатный майор Паляница, командир первого батальона, сбросил головные
телефоны и повернулся к заму по составу:
- Тьфу, б... штабная! Передай - со мной идут первая и вторая роты, ты
остаешься в бате за главного, связиста ко мне.
Зам, пожав плечами, отправился исполнять. Взяв микрофон, Паляница нажал
передачу:
- "Волна-2", где старший твой?
Ответил искаженный металлом бас Стекольникова:
- Внимательно!
- Отряжай мне одну роту, принимай здесь командование.
- Викторыч, давай я схожу!
- Не препираться, товарищ почти полковник. Видишь горку на сто
пятьдесят градусов? Там "узелок", выкат "клубков" сам на сам, в темпе.
Принял? Тогда все.
Обозначив кодом место соединения и порядок движения рот, он передал
микрофон с наушниками водителю в транспортере. Услышав переговоры, нижняя
рация возмущенно захрюкала, но ей никто уже не отвечал.
Во втором батальоне три штатных тщедушных роты за отсутствием
командиров свели до летнего набора в неполных две. Кого послать из офицеров,
колебаться тоже не приходилось, и Стекольников крикнул состоявшему на выезде
при нем порученцу:
- Баранова ко мне!

-------------------------------

...Бегство осталось в памяти сплошным огненным кошмаром. Федорин не
умел командовать в бою и вообще забыл о своей роли, имевшие опыт бойцы
приучены были к руководству и отстреливались вразнобой, каждый по себе.
Когда он проорал "Бежим!" из какой-то ложбинки, была упущена последняя
возможность организованного отпора и выхода. Все прянули назад, смешав огонь
и поневоле обратясь к врагу спиной, выползали по-змеиному и карабкались
прочь на четвереньках. Кто-то пытался согнувшись перебегать, падал и жался в
прелую листву под затяжными очередями, нацеленными прямо в сердце и
выбивающими окончательно понимание, на каком ты свете есть. Федорин полз
ящерицей на животе, зарываясь в рыхлую лесную землю, скатился в яму и