"Антон Блажко. Единственный чеченец и другие рассказы " - читать интересную книгу автора

ничего, служили люди. Случай помогает ожидающему, Федорин как раз стоял на
распутье. Школа, всегда тяготившая, окончательно села в печень и перестала
кормить. Толковой специальности он не имел, вузов в городе было мало, и от
молодости пошел, куда брали, не задумываясь о будущем. Присутствовала доля
романтики - ездили с практикой на Алтай, Южный Урал, где горы сменяет степь,
но потом взяли в железа: извольте учительствовать, коли "пед". Правда,
услали недалеко, в область, мотался по выходным домой, жена осталась с его
родителями. Но отчалил за хозяином больше двух лет, проклиная на чем свет
земство, застывшее в чеховско-макаренковских временах. Он бы сгиб там,
лишившись семьи и утонув в рюмке, но тут строгость ослабла, директора с
облоно удалось превозмочь, да и родившийся наследник помог выбраться на
материк.
Как выяснилось, ничего радужного там не ждало. Товарищ завел
кооперативчик, мотались вдвоем по селам, скупая мясо и другую провизию, с
которой становились все хуже, вроде начало получаться и вот-вот можно было
раздать долги, но тут компаньон начал махинации, утверждая, что он лучше
знает и сейчас нужно именно то. Федорин приходил домой за полночь, бегал по
инстанциям, подписывал, заверял, оформлял, встречался с кем-то, не успевая
вникнуть в происходящее - то ли легализация для серьезных коммерческих
оборотов, то ли перевод дела на бумагу. Потом напарник исчез, зато стали
наезжать хмурые личности, вызывавшие поговорить за дверь. Впору стало бежать
обратно в село, да у самих кредиторов кого-то убили, начались сложности, и
от него постепенно отстали. Урок частного предпринимательства запомнился
крепко, как сказала жена, только через мой труп. Для прокорма семьи пытался
употребить профессию, вспомнив геодезию с картографией, таскал рейку на
съемках площадей под несостоявшиеся объекты, прокладывал оставшийся на
планах трамвайный маршрут. Грянувший с неудачным путчем криз накрыл все
строительства медным тазом, не выплатили даже начисленного, без того
таявшего с каждым днем... Оставался снова казенный кошт по прежнему
ведомству.
Хватило его почти на три года с мелкими перерывами, но ярмо к хребту не
прирастало. Мзды не брал, да и не предлагали, перспективы отсутствовали,
завучество через месяц бросил - уйма мороки за прибавленный грош. Одно и то
же изо дня в день, растущие негодяи и клинические дебилы, которых часто
хотелось прибить; нравы в кратчайший срок эволюционировали радикально,
курящий в сортире шкет на замечание посылал, с кодлой за спиной мог врезать.
Правда, заведения волей обстоятельств менял не ахти - округ все
поляризовалось, элитные гимназии и лицеи в кадрах не нуждались.
Самое же
гнусное заключалось в том, что на двух ставках с классным руководством,
часами труда, физкультуры, черчения, психологии семейных или каких там
отношений, одну четверть даже странного предмета ОБЖ ("Основы безопасности
жизни"), напрасно сменившего военную подготовку в стране с призывной армией,
существовать решительно не удавалось.
Против всего, что в подобных условиях случается делать женам, супруга
раза не попрекнула его трудностями даже в размолвки. Окончив музыкальное
училище, на ниву педагогики она не рвалась, хотя когда-то вела кружок при
Дворце пионеров. Выпестовав сына до ясельного возраста, с началом тяжких
времен устроилась в косметический салон, бывшую парикмахерскую, освоив весь
спектр услуг от причесок до наращивания когтей зажиточным дамам и