"Дженнифер Блейк. Бесстыдница " - читать интересную книгу автора

поэтических образов, она всегда обходила дикие цветы, вместо того чтобы
наступать на них, она всегда выхаживала хромых уток и спасала искалеченных
собак.
Камми очень мало изменилась с тех пор.
А вот он изменился.
И мысль о том, что она, вероятно, смотрит на него как на одну из своих
хромых уток или покалеченного пса, очень не понравилась ему. Если это
действительно так, он станет еще опаснее для нее. Он никогда не превратится
в частичку ее внутреннего мира, даже если очень захочет. Он несет
разрушение - этому его учили.
Вполне возможно, он уже нанес ей самую страшную и глубокую рану. С его
помощью - пусть это произошло не намеренно - Камми увидела, что стены ее
крепости не так неприступны; что, как бы она ни старалась удержать свои
рубежи, их можно перейти. Конечно, нельзя отрицать того, что она сама
пригласила его войти в свою дверь, но он мог, должен был отказаться. По
крайней мере, у него хватило честности и силы воли, чтобы тихо выйти из этой
двери и закрыть ее за собой.
А может, просто сработал инстинкт самосохранения? Сама мысль о том, что
он мог бы причинить Камми боль, была ему невыносима. Ни за что на свете он
не хотел бы обидеть ее, но жизнь распоряжается по-своему, и порой ее решения
бывают жестоки. Ему довелось испытать это на собственной шкуре.
Его жена была очень похожа на Камми, или ему так казалось: те же самые
густые темные волосы, те же глаза, хотя у Джоанны они были скорее зелеными,
чем карими. Однако то, что он принял за чувственность в той женщине, на
которой женился, оказалось застенчивостью. Заботу и нежность она проявляла
лишь в качестве упрека, только чтобы заставить его испытать чувство вины за
то, что он не уделял ей достаточно внимания. Страсть же ее была
всего-навсего подделкой, которая выручала в случае самой крайней
необходимости.
Джоанна, сосредоточившись на собственных чувствах и весьма ограниченном
представлении о браке, даже не пыталась понять его, Рида. Она была не в
состоянии разобраться в том, что же на самом деле произошло тем утром, когда
он брился в ванной. Она не захотела поверить, что это было результатом
сработавшего животного рефлекса, упрямо настаивая на том, что он совершил
умышленный акт насилия. Он не мог любить ее - заявила она, - не мог
действительно хотеть жениться, если ему ничего не стоило причинить ей такую
боль.
Может быть, она была права, он не знал. Если бы она была способна
простить его, они бы до сих пор жили вместе, и Рид попробовал бы сделать все
возможное, чтобы их супружество было сносным. Но все вышло по-другому. И
когда она ушла, когда развод был оформлен, когда ее вещи перестали
загромождать его жизнь, нахлынувшее чувство облегчения привело его в крайнее
замешательство. Выходило, не одну Джоанну устраивал суррогат любви и
нормальной жизни.
Рид вдруг подумал о том, как бы на месте Джоанны поступила Камми. Ему
было любопытно представить ее в этой ситуации, но меньше всего хотелось
проверить это на практике. Ответ на такой вопрос мог быть слишком опасным
для них обоих.
Невыносимой для него была и мысль о том, что кто-то другой мог
представлять для Камми угрозу. Даже если этим другим был ее муж; особенно ее